— Я слышала, как ты вернулся, Честер, — сказала она. — Что у вас тут творится?
Честер с грохотом бросил трубку на рычаг и протянул матери газету.
— Вот!
Кристэл пробежала глазами заметку, и лицо ее из озабоченного сделалось злым.
— Это уж слишком даже для Блума! — воскликнула она. — Ты, конечно, подашь на него в суд! — Не дождавшись ответа, Кристэл взглянула на сына, потом на Стефани. — Ведь это неправда… или…
— Уж я-то точно тут ни при чем! — сказал как отрезал Честер. — Это всего-навсего грязный шантаж.
— Ты хочешь сказать, что Стефани… — Кристэл осеклась и затрясла головой, глядя на бледную как полотно молодую женщину. — Чушь собачья! Я никогда настолько не ошибалась в людях!
— Спасибо, — помертвевшими губами прошептала Стефани. — К сожалению, сын уродился не в мать.
Честер ожег ее взглядом.
— А что странного в том, что я тебе не верю?
— Потому что так тебе удобнее! Подумаешь, всего-навсего пострадала твоя гордость! — воскликнула Стефани, не в силах более сдерживаться. — Зато теперь ты знаешь, каково это — проигрывать! Ведь Айрин далеко не единственная, кого ты обманул…
Серые глаза Честера превратились в льдинки, и он, сжав кулаки, шагнул к ней.
— Прекратите-ка, вы, оба! — потеряла терпение Кристэл. — Знать не знаю, кто такая эта Айрин, да и знать не желаю! А тебе, сын, самое время выяснить, откуда Блум выкопал эту информацию. И не смей взваливать вину на Стефани! Я ни за что не поверю, что она способна на такое!
— Кто же тогда? Любая заметка Блума, даже самая бредовая, все-таки на чем-то основана. Он видел нас со Стефани вдвоем лишь однажды, когда мы обедали после того, как она завезла мне документы в офис. Но этого явно недостаточно для столь далеко идущих выводов, не так ли?
— Тогда почему бы тебе попросту не спросить его? Ведь ты уже набрал номер, оставалось лишь раскрыть рот и… — Стефани осеклась, увидев, что Честер снова шагнул к ней, готовый растерзать.
— Предупреждаю, мне сейчас не до шуток!
— А мне нет дела до всей этой грязи! — с горечью воскликнула она. — Я тут совершенно ни при чем! Поступай, как знаешь, а я еду домой!
— Никуда ты не поедешь, пока не прекратишь врать! — рявкнул Честер, преградив ей путь.
К своему ужасу, Стефани почувствовала, что вот-вот расплачется, а расплакавшись, утратит остатки достоинства. Она часто заморгала, но все было тщетно. Увидев скатившуюся по ее щеке слезинку, Честер презрительно сморщился.
— Ой, вот только этого не надо!
— А чего ты ожидал? — желчно спросила Кристэл. — Другая на ее месте давным-давно рыдала бы! Ты весь в отца: у того тоже на глазах были шоры! Почему бы тебе не поразмыслить, кто еще мог выйти на Блума.
