И Мэлвин поддержал товарища:
– В Британии, Макс, очень хорошие дома. I tell you. У нас хорошо строят, Макс.
– Да ладно тебе. Come on! Ваши ванные – это же ужас! Даже не помоешься как следует. Краны раздельные, плещись, как хочешь. А лестницы ваши идиотские? Вместо нормального коридора – лестница. Спишь на втором этаже, умываешься на третьем, обедаешь на первом, а готовишь в подвале. А если ночью писать захочется? Как здесь старики живут, не понимаю!
– Нормально живут, – сказал Колин и посмотрел в сторону.
Он недавно рассказывал, что его мама упала. Вдруг понял, как она упала. Пошла, должно быть, старушка ночью в ванную, зацепилась за коврик, из двери ванной вывалилась прямо на лестницу, и вниз по ступенькам – бабах! И это они называют нормальной жизнью! Гнилые коврики в ванных – кому, зачем, в каком бреду придет в голову класть в ванную комнату ковер! Так делают, потому что жалеют денег на отопление – получается хоть какое тепло, и вот гниют эти коврики по лондонским заплесневелым ванным. Обитые ковролином дрянные фанерные полы – и это практически повсеместно, экономят на паркете и чихают от пыли всю жизнь. Садик перед домом они вылизывают, каждую субботу щелкают ножницами, ковыряются в рассаде – а что делается в доме, мало кого волнует.
У нас в России, подумал я, все обстоит прямо наоборот. На улицах – мерзость запустения, и всем на это наплевать. Живем как придется, начерно живем – плюем под ноги, мусорим, пакостим. Зато внутри, там, где кончается общественная помойка и начинается личная жизнь, – там хорошо несказанно! Возможно, забота о социальном строительстве оттеснила в английском сознании заботу о доме как таковом? Построили свободное общество, а остальное не важно?
Они даже не знают, какими бывают дома. Посмотрели бы мои брикстонские друзья на дома на Рублевке, они бы с ума сошли. Просто сошли бы с ума – и все. Я представил себе, что было бы с Колином, если бы он увидел дом моего приятеля Сереги Вострикова. Сначала припадок нервного смеха, потом потеря дара речи, потом тяжелая депрессия – и все, кончена жизнь: потекут тягучие долгие дни в сумасшедшем доме на таблетках и капельницах.
– Знаете, какие в России шикарные дома? – спросил я их.
И рассказал про дом Сереги. Гранит и мрамор, просторные залы, открытые террасы, ярусами ниспадающие в Москва-реку. Мне приходилось бывать в богатых домах у знаменитых западных богачей – но ничто не могло сравниться с увиденным у Сереги на Рублевском шоссе. Сады Семирамиды, я считаю, лишние среди семи чудес света. Я бы на место этих садов поставил дом Сереги Вострикова – кому интересны эти сады? Александрийский маяк, Колосс Родосский, дом Сереги Вострикова. А Серега, кстати, не лорд, не член парламента, и даже по-английски до недавнего времени не говорил. Просто рядовой российский ловкач. И дом его, добавлю, – довольно заурядное явление среди рублевской архитектуры, там и не такое бывает. Один мой знакомый архитектор построил поселок для газовых магнатов – там каждый дом такой. Я рассказал о серегиных хоромах ребятам.
