— Опять? — сквозь зубы выдавил Сашка. — Черт! Опять! Да что за!..
И, матерясь на чем свет стоит и спотыкаясь, понесся к воротам. Туда, где десятки снопов мощных фар вспарывали суконную серость плотнеющего тумана, туда, где ревели все ближе и ближе моторы машин, тянущих на себе нечто тяжкое.
Что за напасть? Ясно — это был очередной этап вторжения в его — Сашкину — жизнь. Очередная попытка покушения на его место под солнцем. И тут же сомнение — опять — чертово сомнение: кого принесла нелегкая? Что за транспорт? Машины явно тяжелые. Так привезли чего? Он был бы в курсе. Должен был быть, если какая доставка планировалась. Но никто ни гу-гу… Или опять колонна карьерных самосвалов заблудилась?
Был в его дежурство года полтора назад такой случай. Шесть «КАМАЗов»-двадцатитонников с грунтом и торфом шли куда-то на элитные дачи, подсыпать некоему нуворишу участок. Да не туда свернули. И к воротам, значит. Разбудили среди ночи. Шороху нагнали. Вынь да положь им какого-то Рябошапку или как его там, какого-то прораба ихнего. Смешная фамилия была, вот и отпечаталась в памяти. Сашка и сейчас воображал себе какого-то толстенького полумультяшного полуенота-полупрораба по фамилии Рябошапка. Ну, да бог с ним…
И еле вразумил, еле объяснил тогда, что нету здесь никаких Рябошапок. Ни рябых, никаких. И вообще ничего здесь нет, кроме него — Воронкова — и говна. А они давай пытать, как им проехать к дачному товариществу не то «Ромашкин пень», не то «Шишкина хрень» — похлеще Рябошапки было название. И смех и грех. Больше, конечно, смех.
Вот только случись такой визит теперь, Сашка едва ли поверил бы, что оно без подвоха. Он уже видел, как полноразмерный, объемный, стопроцентный мент превращается в черт его знает что и нападает. И, всплескивая смертоносными хлыстами «рукавов», жалит обжигающе ледяными лучами. Видал! И ни на секунду не готов теперь верить, что какие-нибудь землевозы сбились с дороги на «Поганкин пень».
Машины были рядом — вот они уже — качаются, задираясь в небо и падая обратно к земле, снопы дальнего света могучих фар. Успел подумать, что за машина такая идет в голове колонны — скачет, как козел — дорога же ровная вроде перед воротами? Но добежать до ворот не успел. И это его спасло!
Сначала увидел, как подскочила вверх, описывая лучом причудливые фигуры, бочка прожектора, прикрепленного для освещения дороги к столбу ворот. И оглушительный грохот ударил в уши. Ворота проломились внутрь, ломаясь, будто картон, и скрежеща… потом лопнула связывающая их цепь, но смятые створки уже не смогли распахнуться и легли с пушечным хлопком на бетон, взбив облака пыли вперемешку с туманом. А над поверженными воротами вздыбился, будто гигантская тупая лыжа, киль БТРа. Узкие гусеницы юзили, оскальзываясь о бетон, и морщили железный лист под собой.
