— Я полностью доверяю персоналу «Ю.С.Роботе», — ответил Эндрю. — И теперь я могу есть.
— Да, ты можешь пить оливковое масло. Как мы тебе объясняли, им ты будешь очищать камеру сгорания. По-моему, достаточно неприятная процедура.
— Возможно. Если бы я не собирался пойти еще дальше. Вполне осуществима и самоочистка. Я уже работаю над устройством, которое будет перерабатывать твердую пищу, содержащую несгораемые фракции — неперевариваемые, если можно так сказать, и которые будет необходимо удалять.
— Тогда тебе придется предусмотреть анус.
— Да, его эквивалент.
— И что же еще, Эндрю?
— Все остальное.
— И половые органы?
— Только если потребуется. Мое тело — это холст, на котором я намерен нарисовать…
Макдескью ждал окончания предложения, и когда ему показалось, что его не будет, закончил:
— Человека?
— Посмотрим, — сказал Эндрю.
— Все это мелкие амбиции, Эндрю, — сказал Макдескью. — Ты лучше, чем человек. Ты пошел вниз с того момента, как выбрал органику.
— Мой мозг не пострадал.
— Нет. В этом я могу тебя заверить. Но послушай, Эндрю, весь прорыв в производстве протезных устройств связан в сознании людей с твоим именем. Ты признанный изобретатель, которому человечество благодарно. Для чего же продолжать игру со своим телом?
Эндрю промолчал.
Дошла очередь и до почестей. Он стал членом нескольких научных обществ, включая и то, что было посвящено основанной им науке, названной робобиологией (позднее она была переименована в протезологию).
В стопятидесятилетний юбилей в честь Эндрю был устроен обед в в здании «Ю.С. Роботе». И если Эндрю усмотрел парадокс, то умолчал об этом.
Пенсионер Элвин Макдескью специально приехал, чтобы занять кресло председателя. Ему стукнуло девяносто четыре года, и он был жив лишь потому, что имел протезы, заменявшие, кроме всего прочего, печень и почки. Венцом обеда стал момент, когда Макдескью после короткой и эмоциональной речи поднял бокал и провозгласил тост «За 150-летнего робота».
К этому времени мускулы на лице Эндрю были переделаны так, что он уже был способен выражать определенные эмоции, но в течение всей церемонии он просидел в мрачной неподвижности. Ему не нравилось быть стопятидесятилетним роботом.
Пришло время, когда протезология вынудила Эндрю улететь с Земли. За десятилетия, прошедшие после его юбилея, Луна стала миром, во всех отношениях, кроме силы тяжести, более похожим на Землю, чем сама Земля, а ее подземные города оказались плотно заселены.
