Его первые ощущения были сродни тем, которые он испытывал, когда «родился». Сначала в течение дней, потом недель, потом месяцев Эндрю чувствовал себя как бы не собой, и простейшие действия продолжали вызывать у него затруднения.
Пол был в ярости.
— Они повредили тебя, Эндрю. Мы должны подать иск!
Эндрю едва мог говорить.
— Не… надо. Ты не сможешь… доказать… умышленное…п-п-п…
— Повреждение?
— Да. Я стал… сильнее… лучше. Это тр-тр-тр…
— Тревога?
— Травма. Я просто не имел… опыта… таких оп-оп-операций.
Эндрю словно ощущал свой мозг. Никому другому это не было доступно. Он знал, что с ним все в порядке, и в течение месяцев, которые ему потребовались для развития координации движений и обратной связи от тела к мозгу, он целые часы проводил перед зеркалом.
Не совсем человек! Лицо неподвижное — слишком неподвижное, а движения чересчур сумбурные. Им не хватало беспечной легкости, но, возможно, это со временем придет. По крайней мере, он сможет носить одежду и не бросаться в глаза.
Настал день, когда он сказал:
— Я собираюсь снова приступить к работе.
— Это значит, что ты в полном порядке, — рассмеялся Пол. — И чем же ты хочешь заняться? Написать новую книгу?
— Нет, — серьезно ответил Эндрю. — Я живу слишком долго и не могу позволить какой-либо одной профессии схватить меня за горло. Было время, когда я выступал в роли художника. И было время, когда я стал историком. Но сейчас я хочу быть робобиологом.
— Робопсихологом, ты хочешь сказать?
— Это подразумевает изучение позитронного мозга, а у меня пока нет желания внедряться в эту проблему. Робобиолог, как мне кажется, будет исследовать работу тела, присоединенного к мозгу робота.
— А разве это не роботехника?
— Роботехник работает с металлическим телом. Я же стану изучать органическое гуманоидное тело, которым сейчас обладаю лишь один, насколько мне известно.
— Ты способен на большее, — задумчиво произнес Пол. — Как художник ты был волен выбирать любую форму, как историк ты занимался в основном роботами, став же робобиологом, ты сможешь изучать лишь самого себя.
Эндрю кивнул.
— Видимо, так.
Ему пришлось начать с азов, потому что он ничего не знал об обычной биологии и почти ничего о роботехнике. Он стал завсегдатаем библиотек, где целыми часами просиживал за электронными каталогами. В одежде он выглядел совершенно естественно. И те немногие, кто знал, что он робот, никак с ним не общались. Он пристроил к дому комнату для лаборатории, а его библиотека постоянно росла.
