… “Я думаю двойная сумма денег, которую они платят нам, все еще не перекрывает стычек…”.
“Я должна совершить еще четыреста уровней нарушений?” сказала Торрес так громко, как могла, без крика.
Это заткнуло их. Они, молча уставились на нее. Рот женщины остался висеть открытым.
“Я хотела бы пойти, увидеть Ваших людей Контроля”, уже мягче добавила Торрес. “Это - то, куда мы шли прежде, чем мы были уведены чем-то в сторону. Мы можем продолжить путь?”
“Конечно”, ответил первый охранник, несколько огорченно. Он подвел их к трапу.
Ким почти вплотную приблизился к Торрес. “Что Вы наделали?” прошептал он.
“Вы были правы. Они - только мелкие чиновники. Отправляются куда-нибудь, где что-то может быть произошло”.
“Браво!”, воскликнул Ниликс.
Трап закрывался внутрь в судно. Торрес была права. Это судно было намного меньше, по внутренней части. У него было только десять мест вокруг стены. Шестеро оранжевых охранников зашли за ними внутрь, включая самого первого, но слава Богу не сплетничающая женщина. Первая охранник выделил места Киму, Торрес и Ниликсу, в середине. Шестеро охранников столкнулись с ним, поскольку дверь с хлопком закрылась.
Места были мягкими, но не слишком. Торрес корчилась, пытаясь сесть поудобней, когда небольшое судно мелко задрожало и, казалось, поднялось, затем плавно почти также быстро опустилось назад.
У Торрес возникло чувство, как будто сердце вскочило в горло. Она с трудом сглотнула. Спокойствие, только спокойствие, повторяла она себе, пытаясь вообразить Тувока в этой ситуации, и пытаясь подражать ему.
“Так скажите мне”, спросила Торрес так, как будто ответ не имел для нее вообще никакого значения, “сколько лет мы только что пропутешествовали в потоке времени?”.
Ведущий оранжевый охранник встал. “Точно, четыреста сорок четыре миллиона, пятьсот тысяч, девятнадцать лет”.
Торрес почувствовала легкое головокружение, и глубоко вздохнула. “Что?”.
Дверь с шипением открылась.
“Сколько это нолей?”, спросил Ниликс Кима.
Ким только покачал головой.
Ниликс вытянул правую руку, посчитал несколько раз пальцы, используя большой и указательный палец левой руки, затем искоса посмотрел на Торрес. Все очарование, которое он имел, оставило его, и впервые, с тех пор как она знала его, волосы на его щеках встали дыбом, и пятна на его коже стали мертвенно бледными. “Я думаю”, промямлил он, “Я наконец понимаю, как Вы и другие члены Вояджера должны чувствовать себя, находясь так далеко от дома”.
