Не хотел, подлец, верить, что мне неоткуда больше взять денег. А делу его конца не видно. Да и не такое это дело, чтобы его могли решить в две-три недели. Я же должен был вернуть деньги в кассу до первого числа. Если бы нагрянула ревизия, я погорел бы еще раньше. Но в начале месяца все непременно обнаружилось бы. Наконец наступило первое число. Я стал то и дело отлучаться из конторы, одно это насторожило начальство. Но что мне было делать? Если бы у меня не было никакой надежды, я пошел бы и сам рассказал обо всем директору. Но проклятая надежда, что дело его вот-вот решится и мне вернут залог, завела меня еще дальше в болото. Подводя баланс и подсчитывая оставшиеся в кассе деньги, я сделал в бухгалтерских книгах несколько небольших ошибок или, будем называть вещи своими именами, - подлог. Пусть даже в книгах потом будут подчистки, но если я верну деньги, все обойдется, решил я. Сделают мне выговор, на том и кончится. И вот так тянется уже два месяца. Чтобы ничего не выплыло наружу, я вынужден производить все новые подлоги. С каждым днем все глубже погрязаю в трясине. Но что делать?
- Ну, а как суд? - спросил Омер.
- Суд? Только вчера я ходил узнавать. Ждут свидетеля из Хараболу и свидетельских показаний из Бартына. Похоже, Исмаил-бея все-таки посадят, и поэтому он старается затянуть дело. Но мне, наоборот, нужно, чтобы оно кончилось как можно скорее. Иначе я погиб. А как кончится - неважно.
Хюсаметтин задумался. Потом заговорил снова: - - Иногда мне хочется сознаться во всем, чтобы, положить конец своим терзаниям. Но что поделаешь, дорогой? Семья, дети… У них нет иной опоры, кроме меня. Шесть душ. И потом, за это дадут не меньше пяти лет. Разве я смогу столько отсидеть? Что ты на это скажешь?
Омер молчал, хмурил брови.
- Да, - сказал он наконец, - в самом деле, положение скверное. Значит, денег вы не можете достать? В таком случае ничего другого не остается, как ждать, пока кончится процесс.
Хюсаметтин кивнул головой, словно говоря: «Это я и без тебя знаю!» Осушив рюмку, он поднялся из-за стола. Они вышли на улицу.
- Я поделился с тобой вовсе не для того, чтобы получить какой-то совет, - проговорил кассир. - Просто надо было выговориться. Думал, легче станет. А получилось наоборот. Пока я тебе рассказывал, я окончательно убедился, что дела мои так плохи, что хуже и быть не может. Оказывается, я до последнего момента пытался обмануть себя. Но теперь не осталось у меня никакой надежды. Дела ничем не поправишь. Ты, кажется, тоже хотел мне что-то сказать? - неожиданно спросил он, меняя тему разговора. - Ну, рассказывай, что у тебя там?
