В конце концов Омер направился в закуток к Хюсаметтину-эфенди - сколько ж можно таить в себе радость? К тому же он намеревался попросить несколько лир в долг. Денег Маджиде хватило б до конца месяца, но не станет же он брать у нее на карманные расходы.
Едва взглянув на Хюсаметтина, Омер остановился в изумлении. Всего одну неделю они не виделись, но узнать того было почти невозможно: зарос щетиной, глаза ввалились, выражение лица стало опустошенным и даже немного диким.
- Что случилось, Хюсаметтин-бей? Вы нездоровы? - воскликнул Омер.
Кассир поднял очки на лоб и несколько мгновений отрешенно смотрел на юношу. Казалось, он вовсе не замечает его, а только пытается собраться с мыслями.
- Мы не виделись целую неделю, - сказал Омер. - У меня появилась важная новость!
- Садись, рассказывай, - безучастно произнес Хю-саметтин-эфенди.
Он предложил Омеру сесть из одной только вежливости. Было совершенно очевидно, что на самом деле он и думать не думает о делах своего молодого друга, а целиком поглощен своими заботами.
- Сначала вы расскажите. На вас же просто лица нет! Чем вы обеспокоены?
- И не спрашивай!.. Выкладывай лучше, что случилось с тобой.
«Господи боже мой, - удивился про себя Омер, - что это с нашим хафызом? Он и в прошлый раз был какой-то странный. Но сегодня особенно… Впрочем, ладно, все равно не выдержит, расскажет».
- Знаете, я женился! - выпалил Омер. Хюсаметтин несколько оживился и спросил заинтересованно:
- Когда? На ком? А нам ничего не известно! Омер рассмеялся:
- Откуда вам было знать?! Я сам не понял, как это случилось. Но что правда, то правда: теперь у меня есть жена, и я должен заботиться о ней.
Хюсаметтин поглядел на него с нескрываемой жалостью.
- Желаю счастья… Дай бог, чтобы тебе повезло. А я… я полагаю, ты парень с умом.
Омер заметил, что он еле удержался от того, чтобы сказать: «я полагал». Омер улыбнулся:
- Что, я сделал глупость?
- Нет, дорогой мой, должно быть, нет.
Омер стал рассказывать, как все это произошло. Он многое изменил в своем рассказе, не желая выставить Маджиде в невыгодном свете. Он не хотел, чтобы кто-нибудь даже за глаза подумал о ней плохо. К концу его рассказа Хюсаметтин-эфенди снова погрузился в свои мысли, и Омер убедился, что кассир его не слушает. Ему вдруг стало тоскливо, он вернулся к себе и до конца рабочего дня просидел, ничего не делая, однако создавая видимость глубокой заинтересованности работой. Несколько раз он подходил к начальнику канцелярии за объяснениями по поводу реестров. Тот отвечал ему серьезно, а сам ухмылялся: кого, мол, обманываешь, любезный; нам ли не знать, чего ты стоишь и благодаря кому здесь держишься.
