Омер шел, нахмурившись, то и дело кивая головой в подтверждение своих мыслей. Он вновь и вновь перебирал их, выискивая уязвимые места, дабы предаться самобичеванию.
«Откуда я знал, что именно сегодня понадоблюсь ей? Я говорил, будто каждый вечер, после расставания, меня не покидала смутная тревога. Я не солгал. Мне ли не знать семью тетушки Эмине? Достаточно было Маджиде несколько раз вернуться домой позже обычного, как они тут же стали допекать ее. Совершенно очевидно, что после смерти отца Маджиде могла принять близко к сердцу любой пустяк и мгновенно решиться на действие. Ясно также, что она не из тех людей, которые бесконечно сомневаются и готовы чуть что отступить от своих решений. Но что же приключилось сегодня вечером? Попробую восстановить в памяти.
Мы расстались, как всегда. Я повернулся и медленно добрел до проспекта… И здесь мною внезапно овладела мысль, вернее, опасение: что, если беда случится именно сегодня, а Маджиде останется без поддержки?.. Но откуда он взялся, этот страх?.. Итак, я повернулся и пошел, как всегда. Неужели не произошло ничего необычного? Вот-вот… Я, кажется, нащупал верное решение. Конечно же, произошло».
Он усмехнулся. На его лице отразилось не удовлетворение, а скорее самоуничижение.
«Как я поступал каждый вечер? Медленно отходил на сорок - пятьдесят метров от ее дома в сторону проспекта, изредка останавливался и пытался представить себе: «Сейчас она на лестнице. Сейчас - у своей двери. Вот она вошла в комнату». И обычно, стоило мне вообразить, что она переступила порог, как в ее окне вспыхивал свет. И сегодня все было точь-в-точь так же. Но в момент, когда я сказал себе: «Сейчас она в комнате» - и обернулся, света в ее окне не было. Я подождал немного, свет не загорался. Наверное, она разделась и легла, не зажигая света, так как уже поздно, - решил я… Но ведь могла быть и другая причина - девушку задержали где-нибудь, прежде чем она успела пройти к себе… Об этом я не подумал… А может быть, и подумал, кто его знает. Главное, что именно с этого момента зародился мой страх. Было ли что-нибудь тревожащее в том, что свет не загорелся, как всегда? Конечно… Мысли мои, помимо воли, сосредоточились на этом. Я стал гадать, что же произошло, и, сам не понимая, в чем дело, испугался… Но что же во всем этом сверхъестественного? И какое это имеет отношение к родству душ? Неужели прав Нихад? И я в самом деле витаю в небесах? Вряд ли… Ничем я от прочих людей не отличаюсь - ни достоинствами, ни недостатками. Впрочем, разве меняется что-то в мою пользу от того, что у других такие же недостатки, как у меня?..»
