Клаус Мюллер добился того, что хотел, эта симпатичная селянка обратила на него свое внимание. Она понравилась ему сразу, правда, Фриц его предупреждал, что не стоит гнать лошадей, в том смысле, что не нужно торопить события. Клаус терпеливо дожидался, приходя к ней каждое утро или полдень, и – за чашечкой кофе разговаривая с ней о высоких материях, все больше и больше привязывал к себе. Наконец-то это свершилось! Она не только привязалась, но и прыгнула с ним через костер. А Фриц ему объяснил, что это в ночь Ивана Купалы делают женихи со своими невестами. Она согласилась стать его невестой, и он признался ей в любви. Или он признался, а она согласилась? Какая разница? В довершение всего Клаус решил подарить любимой букет цветов не утром, как обычно, а тотчас же. Он залез к Степанычу в палисадник и, пока тот развлекал молодежь на бугре, нарвал хрупких роз.
Клаус тихо подошел к окну Катерининой спальни с намерением положить букет у ее изголовья. Окно было открыто, как будто поджидало его. Эх, как жаль, что он не может воспользоваться этой возможностью, чтобы доказать ей свою любовь! Ну, хоть цветы скажут за него все, что он не сказал этой ночью.
– Вас ист дас?! – изумленно вскрикнул он и получил палкой прямо по голове.
– Проспись, Шкарпеткин, – заявила Катерина, закрывая окно. – Ходят тут всякие!
Ошарашенный таким приемом Клаус сполз по стене дома и сел на траву. Фриц ему говорил, что русские женщины – еще те пуританки, но ведь по поведению его подруги, госпожи Любочки, этого не скажешь! Откуда он знал, что Катерина такая гордая и эмоциональная? Клаус поднялся, придерживая раскалывающуюся от боли голову, и медленно побрел прочь. Букет он бросил под окном, класть его у изголовья любимой больше почему-то не хотелось. «Все, что ни делается, к лучшему», – вспомнил он русскую пословицу на своем немецком языке и вздохнул. Обольстить полностью прекрасную селянку ему так и не удалось. Но он очень надеялся на будущее!
Катерина немного поворчала, переворачиваясь с боку на бок, и все-таки заснула. Ей приснилась раздосадованная Анюта, которая стояла над ней тучей, заложив руки в крутые бока, и кричала:
– Ты отбила ему самый необходимый орган, Катерина! Он головой, между прочим, жует! Ты, подлая баба, отбила у него всякое желание заниматься со мной любовью и аппетит! Придется снова садиться на овощную диету и худеть. Где моя цветастая юбка?!
Катерина во сне открывала рот для оправдания, но слова застывали на ее губах.
