– Где?! – продолжал тупо радоваться Захар, не понимая Семена, который один, по его мнению, стоял в саду.
– Я в том смысле, что она вот здесь была, – сказал Семен и опустил глаза на жену, которая ему кивком указала, что он на правильном пути. – В малиннике была. Нет, сейчас ее здесь нет. Она раньше была. – Анюта закатила глаза к небу. – Темнеет уже, – оправдался Семен перед ней, – плохо видать-то.
– Кому плохо-то? Катерине? – пытался выяснить подробности Захар, уже практически вплотную подошедший к забору с малинником.
– Ей, – соврал Семен, – она плова обожралась и куда-то делась. Ты знаешь, Захар, какой плов у меня Анюта готовит? А! То-то. Вот она, Катерина то бишь, и обожралась.
«Убила бы!» – подумала Катерина, слушая о себе такие пикантные подробности.
– А потом, – разошелся в фантазиях Семен, – ушли они с моей Анютой куда-то, то ли травы собирать по ночной росе, то ли с бабами судачить. Сегодня ж эта, как ее там, ночь на Ивана Купалу!
Захар задумчиво переступил с ноги на ногу и направился к выходу. Как только он скрылся из вида, Анюта глубоко вздохнула и сказала Катерине, указывая на мужа:
– Я же тебе говорила, совсем врать-то не умеет!
– Я бы так не сказала, – улыбнулась Катерина, – очень даже хорошо получилось. А что, сегодня, правда, ночь на Ивана Купалу?
– Правда, – ответила Анюта, – Семен правду говорит. Но это больше для молодежи праздник. Когда мои девки в деревне жили, а сейчас они у меня в городе работают, так те на каждый праздник бегали через костер прыгать. Сегодня такого торжества уже нет, девки не те, да и мужики тоже. Вот Захар точно туда тебя пойдет искать, Любка небось и немцев притащит. Сиди дома, вышивай крестиком. Смотри в окошко, как они на бугре через костер сигать будут.
– Я на бугор хочу, – возразила Катерина, – разве ж это отдых – целыми днями крестиком вышивать?
– Ладно, – сжалилась Анюта, – схожу с тобой, посижу немного, на чудаков погляжу.
– Я спать пойду! – заявил Семен, зевая. – Я уже укладывался, когда Захар орать начал. Мне завтра с утра на покос. – И он походкой довольного жизнью, сытого человека отправился на боковую.
Катерина с Анютой вернулись к недопитому чаю и продолжили неспешную беседу в ожидании намечающегося торжества.
Пляски и прыжки через огонь начались ближе в полуночи, костер разожгли раньше, и теперь он горел в полную силу, потрескивая березовыми дровами. На бугре возле костра действительно собралась немногочисленная деревенская молодежь и дачники, среди них выделялась Любовь Аркадьевна Карелина, державшая под руку своего иноземного принца. Фриц подпрыгивал на месте под звуки баяна, на котором играл Степаныч. Молодежь баян никогда в руках-то не держала, чем глубоко ранила его музыкальную душу. Здесь же прятался за спинами Любочки и Фрица Клаус, оглядываясь по сторонам в поисках буйно помешанного Захара.
