Но немцы чувствовали себя хорошо, хоть и пили совсем немного. Больше ели. Катерина с ужасом смотрела, как в их организмы помещается целая кастрюля борща.
– Мне такого ни за что не прокормить, – призналась она Анюте, глядя на худого и высокого Клауса, в руках которого ложка мелькала, как пропеллер у вертолета.
– Глупости, – отрезала Анюта. – Представь только, что готовишь для поросенка. Всего делов-то.
– У меня поросенка никогда не было, – пожала плечами Катерина.
– Господи! – всплеснула руками Анюта. – Да как же вы там в своем городе живете-то без поросят?!
– Если разобраться, – вздохнула Катерина, – то свиней у нас в городе и без поросят хватает.
– Кушайте, немчики, кушайте, – ласково пела Анюта, подливая в тарелки борща. – Отощали небось без баб-то. Сколько же вы нормальной еды не видели? Катерина, может, нам у них паспорта спросить? Вдруг это не немцы, а мошенники какие узбекские?
– Ты что! – всполошилась Катерина, ей стало неудобно за сельскую подругу перед иностранными гостями. – Они же путешественники. Погляди, какие у них лица одухотворенные…
– Ага, – согласилась с ней Анюта, – особенно, когда они из борща мясо выуживают.
– Путе-шест, путешест, – закивал головой Клаус. – Мы есть путешест по великой Раше!
– Вот! – заявила Катерина. – А ты говоришь, мошенники. Путешественники они по великой матушке-России.
– Мы есть археологи, – внезапно по-русски заговорил толстый немец. – Я есть Фриц, он есть Клаус. Давайте знакомиться.
– Катя, – опешила Катерина, но руку протянула. Немцы по очереди ткнулись в нее жирными губами.
– Анна, – кокетливо заерзала на стуле Шкарпеткина. – Можно просто – Анюта.
– Кэт! – восторженно произнес Клаус и вытер салфеткой рот.
– Он наелся, – шепнула Анюта Катерине, – сейчас потребует женской ласки. Мужики, они и среди немцев мужики!
– И что я должна делать?! – растерялась Катерина, глядя на Клауса. – Смотрите, чисто котяра какой-то, – испуганно отшатнулась она.
– Еще чего, – пихнула ее в спину Анюта, – мужик как мужик. Давай, начинай его завлекать. Твой писака снова в окно вылез, интересуется. Пококетничай с иноземцами, пусть поревнует.
– Никогда, – прошипела Катерина, – никогда он не был моим. И кокетничать я стану не ради его ревности, а потому, потому… Потому что мне понравился Клаус! Гляди, какие у него замечательные глаза!
– Да, – согласилась с ней Анюта, – как у кота, который сметаны объелся. И где же вы, дорогая наша немчура, путешествовали до нашей заповедной местности? – крикнула она немцам так, что те вздрогнули. – По каким дорогам колесили? Чего искали?
