К тому времени, когда машина свернула с главной магистрали, совсем стемнело. Миновав деревню, они наконец въехали в ворота виллы «Лаура». Фейт вышла из машины и окинула взглядом фамильную резиденцию семейства Кьюте. Похоже, здесь ничего не изменилось. Неудивительно, подумала она, ведь что такое один год для дома, который служил не одному поколению!
Фейт не узнала человека, который выгрузил из багажника машины ее вещи, хотя тот явно не был в доме новичком. Неделя, которую я провела здесь год назад, слишком малый срок, чтобы запомнить всю многочисленную прислугу, решила Фейт, хотя этой недели вполне хватило, чтобы изменить всю мою жизнь.
Стоп! Нечего предаваться воспоминаниям! — приказала она себе. Что было, то было. Хорошо, если Эрик тоже со всем смирился.
Огромный холл по-прежнему поражал своей роскошью. Пол покрывал изысканный персидский ковер, на стенах висели картины, по большей части портреты представителей разных поколений семейства Кьюте. Лестница с затейливо вырезанными балясинами вела на второй этаж. Все сверкало идеальной чистотой.
В дальнем конце холла появилась высокая худая женщина, вся в черном, и окинула Фейт непроницаемым взглядом. Должно быть, экономка, которую уже давно собиралась завести Эвелина, догадалась Фейт.
— Это Николь, — представила женщину Эвелина, словно угадав мысли падчерицы. — Она ведет дом, так что насчет быта обращайся к ней.
— Добрый вечер, Николь, — поздоровалась Фейт по-французски.
В ответ последовал легкий кивок.
— Для тебя приготовлена та же комната, что и в прошлый раз, — продолжала Эвелина. — Думаю, тебе сейчас надо привести себя в порядок, а все остальное уж потом.
Если под «всем остальным» подразумевается встреча с Эриком, подумала Фейт, то действительно лучше отложить — мне нужно время, чтобы собраться с силами.
— Очень хочется посмотреть на малыша, — неожиданно для себя попросила Фейт. — Может, он сейчас бодрствует?
— Он бодрствует в любое время. — Эвелина усмехнулась. — Потому я и приставила к нему Жюли. Мне необходимо высыпаться. Пошли, я провожу тебя.
Детская находилась в том же крыле, где жил Эрик, но располагалась так, что плач ребенка не мог его беспокоить. Нянька Жюли оказалась молодой женщиной лет двадцати пяти, с невыразительным лицом и гладко зачесанными назад темными волосами. Она приветливо поздоровалась с гостьей и проводила женщин через светлую, современно меблированную игровую в спальню ребенка. Малыш спал в уютной, нарядно убранной массивной деревянной колыбели, которая помнила, вероятно, не одно поколение детей семейства Кьюте.
