Мамка бросилась к нему, Юрка увернулся и побежал со двора.
— Беги, беги!.. — крикнула мамка. — Все равно никуда не денешься, жрать захочешь — прибежишь обратно…
Разбитое лицо горело, распухшие губы стягивала подсыхающая корка крови. Юрка побоялся идти к колодцу — слишком близко от дома — и пошел к морю. Оно дышало медленно и мерно, будто отдыхало от тяжкой штормовой работы. Там, где недавно над черными глубинами проносились лохматые пенные гривы, теперь дробились, множились и слепили глаза солнечные зайчики. Юрка разделся, забрел в воду по грудь и обмыл лицо. Даже на ощупь было заметно, как оно распухло.
На бугре появились две фигурки. Юрка бросился к одежде, но присмотрелся и успокоился — к нему бежали Славка и Митька.
— Ух ты, как он тебя! — сказал Славка.
Зареванный Митька молчал и только, широко открыв «ставни», испуганно смотрел на него.
— Ну, ты его тоже саданул! Он как отдышался, как начал кричать: «Я ему башку оторву, я ему шкуру спущу»…
— Вот он теперь бить меня будет, — сказал Юрка и показал кукиш. — Я больше и домой не приду.
— Совсем-совсем?..
Юрка кивнул.
— А где ты жить будешь?
— Хоть где, только не с ними, подлюками…
Славка озадаченно оглянулся, словно отыскивая место, где сможет жить Юрка. Вокруг были только море и песок.
— Ну да, — сказал Славка. — А есть чего?
— Найду.
Юрка сказал это очень решительно, но тут же вспомнил, как рассказывал Виталий Сергеевич о своем побеге в детстве. Убегая, тот запасся хлебом. У Юрки не было ни крошки. Сейчас есть не хотелось, но потом-то захочется… Все равно, у них он брать не станет.
— Сбегай, принеси мне лески, — сказал он. — И спички.
— Будешь рыбу ловить? — догадался Славка. — Знаешь, давай и я с тобой. Будем жить вместе. Ловить рыбу и вообще… А что? Сейчас тепло, можно хоть здесь, хоть на лимане. Нет, там лиманские мухи… Так и здесь можно или на скале. Выроем себе пещеру и будем жить… Вот здорово будет! А?
Глаза Славки заискрились, он заранее предвкушал радости вольготной жизни. Приди им это в голову раньше, Юрка тоже бы обрадовался такой выдумке. Теперь она не нашла в нем отклика.
Что-то в нем обломилось или повернулось так, что ни приставить, ни повернуть обратно, словно он вдруг, сразу стал намного старше.
— Пацан ты, — сказал Юрка, — тебе бы только играть… А есть захочешь — побежишь к мамке.
— А ты? — обиделся Славка. — И ты побежишь.
— Не дождутся.
Митька поднял свои пушистые «ставни», посмотрел на Юрку и опять их опустил.
