— Я сознательно так ставлю, — сказал Виталий Сергеевич, — чтобы была защита от солнца.
— А задует норд-ост и сорвет. В два счета.
— В самом деле? — забеспокоился Виталий Сергеевич. — Он часто бывает?
— Ну, летом когда-никогда, — сказал дед, — осенью, зимой — дело другое…
Папка улыбнулся и спорить не стал. Он был рыбаком и знал лучше.
— И не скучно вам будет? — спросил он. — У нас же тут такая некультурная обстановка.
Виталий Сергеевич усмехнулся.
— Культура ведь не в том, где живешь, а каков ты сам.
— Ну, не скажите! Разве можно сравнить Ялту, например, или даже нашу Евпаторию. Там и магазины, и рестораны. И публика совсем другая. Пойдешь пройтись — одно удовольствие.
— Нам это не нужно. Мы, наоборот, искали места поглуше. А у вас тут великолепно — море, воздух и тишина.
Но папку не так легко сбить.
— Да уж тишина, как на кладбище. Не то что кина, радио и того нет.
— Радиоприемник у меня в машине, а в кино я и дома редко хожу, не люблю.
Юрка вытаращил на него глаза и не поверил. Как это можно не любить кино? Сам он ходил в кино, только когда бывал у бабушки в городе, в Евпатории. И все картины запомнил от начала до конца. Кроме одной, но та была муровая — про любовь. Они там без конца смотрели друг на друга, пели что-то тягучее и целовались. Кому это надо?..
— Так у вас, наверное, телевизер есть, — сказал папка.
— Есть. Для тещи. Она в этот ящик и смотрит с утра до ночи.
— Конечно, когда живешь в Москве, тогда понятно, вам тут отдыхать в самый раз, а доведись жить постоянно, вот как нам…
Папка тонко заулыбался, собираясь что-то еще сказать, но остался один. Юлия Ивановна позвала Виталия Сергеевича открыть чемодан. Папка еще постоял, поулыбался и ушел.
Дед подвязал тент, он надулся, захлопал под ветром, как парус.
— Большое вам спасибо, Тимофей Архипович, без вас не знаю, как бы и справился… А теперь зовите свою супругу. Как говорится, милости прошу к нашему шалашу. Отметим знакомство и новоселье.
Он доставил на стоя бутылку, в которой было что-то коричневое, как чай. Тут Юрка понял, что им надо уходить. Они уже ничего не делали, а просто сидели на земле и смотрели во все глаза. А уходить не хотелось, потому что Юлия Ивановна расстегнула «молнию» на пузатом желтом портфеле и начала доставать из него разноцветные тарелочки, стопки одна другой меньше и составленные одна в одну, а потом коричневые чехольчики, как для пистолетов, но там были не пистолеты, а складные ножи и даже ложки, а потом разные-разные консервные банки и баночки…
