Потеряв Смоленск, Барклай мог закончить на этом операцию и продолжить свое отступление. Второе преимущество Барклая заключалось в том, что русские в предместьях располагали лучшими укрытиями, чем их противник, а стены города вполне обеспечивали отступление. Чисто военный успех заключался и в том, что французы уложили под Смоленском очень много людей (20 000 человек), в то время как потери русских были несколько меньшими, а обстановка позволяла русским легче пополнить эту убыль, чем французам. Когда глубокое отступление внутрь страны должно создать выгодные предпосылки для обороны, то весьма существенно оказывать при отходе постоянное сопротивление с целью истощения сил неприятеля. В этом смысле бой под Смоленском является положительным явлением в кампании, хотя по своей природе он не мог привести к резкому повороту событий. Что касается Барклая, то при его отношении к русским этот бой имел особое значение; это обстоятельство являлось главным мотивом его действий, о чем мы уже говорили выше.
17-го вечером возник вопрос, продолжать ли далее оборону Смоленска 18-го. Донесения генерала Дохтурова, по-видимому, не говорили в пользу такого решения. Город отчасти уже был уничтожен пожаром, который еще продолжался; старые крепостные сооружения не были приспособлены для обороны; оба корпуса, сражавшиеся в нем, значительно пострадали, понеся огромные потери, доходившие до 10 000 человек, т. е. одной трети их состава; если бы французы произвели успешный штурм, то можно было опасаться, что защитники потеряют и вторую треть людей и притом в гораздо большем числе, чем противник, так как эти потери выразятся преимущественно в захваченных в городе пленных. Таким образом, те условия и выгоды обороны, которые имелись 17-го, уже отпали, и Барклай решил не терять больше сил, покинуть левобережную часть города, отойти в предместье, находящееся на .правом берегу реки, и разрушить мост; это и было выполнено в ночь с 17 на 18 августа.
Одновременно с этим решением генералу Барклаю следовало бы принять и другое: 18-го числа отступить и соединиться с Багратионом на Московской дороге. Однако это решение было отложено до 18-го, а 18-го сочли чересчур рискованным выполнить первый переход, который являлся подлинным фланговым маршем среди бела дня на глазах у неприятеля, тем более, что он уже делал некоторые попытки переправиться через Днепр; эти попытки, однако, были отбиты. Итак, Барклай решил оставаться в занимаемом расположении еще 18 августа и лишь с наступлением темноты отходить двумя колоннами по кружной дороге, причем вначале он предполагал отступать по дороге на Поречье (Петербургский тракт), а затем повернуть вправо на Московскую дорогу и выйти на нее у Лубина, в 2 милях от Смоленска. Отряд в несколько тысяч человек под командой генерал-майора Тучкова должен был отходить непосредственно по Московской дороге вплоть до установления соприкосновения с тыловыми частями арьергарда Багратиона. Сам Багратион 18-го оставил свою позицию на Валутиной горе и двинулся на Дорогобужск. Генерал Горф должен был оставаться у Смоленска с сильным арьергардом и прикрывать движение.
