— Тебя это удивляет? Вы все считаете, что я ее предал.
— Об этом говорят улики, — заметила Таллия. — Что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Ничего! — яростно воскликнул Лиан. — Слова ничего не значат!
Теперь ему было безразлично, что она о нем думает. Что же собирается Рульк сделать с Караной? Это был единственный волнующий его вопрос. Карана — чувствительница, она обладает редкими способностями, и Рульк никогда ее не отпустит.
Лиан посмотрел на сгорбленные спины сидевших у костра, на их обреченные лица. Тут он не дождется помощи. Таллия открыла рот, но не успела ничего произнести, так как к ним приблизился Мендарк.
Исполнение пророчества явилось для Мендарка сокрушительным ударом. Он был унижен, и всякий раз, когда другие начинали тихую беседу, его лицо мрачнело, ибо он подозревал, что они злословят либо смеются над ним. Репутация была для Мендарка всем, и он пошел бы на что угодно, чтобы защитить свое доброе имя и место, уготованное ему в Сказаниях. Он не мог вынести, чтобы его столь долгое правление в роли Магистра завершилось так бесславно.
Туман вокруг луны рассеялся, и она засияла, кроваво-красная с черным, еще ярче, чем прежде. В свете луны Лиан взглянул на застывшего на снегу Мендарка. Он так изменился, что юноша не узнавал в нем того человека, которого знал. Происшествие в Хависсарде едва не убило Мендарка, и он, попав там в ловушку в зарослях ежевики, был вынужден обновить свое тело, а этого делать не следовало.
Сейчас Мендарк походил на хищную птицу — нос превратился в клюв, руки напоминали птичьи лапки, узкие плечи сгорбились. Волосы и борода поседели, лицо прорезали глубокие морщины.
Прыгая по снегу, как кондор, кружащий у трупа, Мендарк тоже проверил оковы Лиана.
— Что ты теперь скажешь, летописец?
— Только то, что я невиновен.
Мендарк нагнулся, чтобы проверить его вторую ногу, но так медленно и с таким мучительным усилием, что Лиан почувствовал к нему жалость. Мендарк выпрямился с еще большим усилием.
— Может быть, Лиан, но твои действия говорят об обратном.
— Если бы я умер в темнице Иггура в Туркаде, ты все равно ничего бы не предпринял, чтобы спасти меня! Нет, ты бы выжидал, что еще взбредет в голову Рульку!
— Гм-м, — произнес Мендарк и неуклюже поплелся назад к костру.
Ночь становилась все холоднее. В Каркароне все было тихо. Аркимы спустились с утеса туда, где у них был запас хвороста, и вернулись спустя несколько часов с огромными вязанками на спине. Они разожгли еще один костер в самом защищенном месте скалистого амфитеатра, и все собрались вокруг.
