— Есть предложение покончить с прениями. Антракт пять минут. После — художественная часть. — Капитан сделал движение, словно засучивал рукава. — Свет Алеша, будьте ассистентом.
Мы разворачивали кульки и кулечки. На тумбочке выросла гора яств, в центре высовывалось горлышко бутылки.
Вдруг Кобадзе прислушался и быстро встал за дверь, которая тотчас же отворилась. В палату не вошла, а впорхнула девушка.
— Врач, — промолвил Одинцов и зажмурил глаза. Девушка на секунду остановилась, как бы раздумывая. Она была очень тоненькой и прямой; из-под круглой шапочки с красным крестом выбивалась прядка светлых волнистых волос. Голубой воротник кофточки был выправлен на халат.
Кобадзе, скорчив гримасу у нее за спиной, помахал мне рукой и на цыпочках вышел из палаты. Я постарался закрыть спиной столик.
Короткие брови девушки сомкнулись.
— Почему вы здесь? — сказала она, нахмурив невысокий лоб. Я, по привычке, встал по стойке «смирно». — Часы посещения давно прошли. Ага, даже халат получили. Просто удивительно!
— Да, но видите-ли… — начал было я.
— Разумеется, вижу. И прошу оставить больного. Сейчас же!
Мне показалось, что я уже слышал где-то этот неровный вибрирующий голос…
Девушка повернулась и вышла.
«Постой, постой, ведь это же она! — чуть не закричал я. — Ну, конечно, она». — И в памяти всплыла та зимняя ночь, когда мы вместе с этой девушкой ехали на санях. Вот и встретились. Однако на кого я похож в этом дурацком халате!
— Легко отделались, — улыбнулся Одинцов. — Девушка с характером. Попадешь под плохое настроение — пропал. И все-таки многие от нее без ума. На днях майор Сливко ко мне приходил, все удивлялся, как она не встретилась ему раньше. Просил познакомить.
— Серьезно? — но я тотчас же прикусил язык и попытался изобразить на лице равнодушие. — Кстати, как ее звать?
— Людмила Николаевна.
Часов в семь вечера я снова был у госпиталя. Отыскал в саду лавочку, с которой можно было, оставаясь незамеченным, хорошо видеть парадный вход, и стал ждать. Солнечные лучи, пробившие молоденькую листву на деревьях, рябили стену госпиталя. В одном из окон второго этажа женщина в красном платке мыла горевшие золотом стекла, внизу громко препирались двое маляров в забрызганных известью комбинезонах.
Хлопала дверь, словно выталкивая людей, но Людмилы среди них не было.
Наконец, вышла она. За нею выскочил долговязый молодой человек в черном берете. О чем-то споря, они миновали аллею. Я направился следом. У трамвайной остановки молодой человек раскланялся и пошел дальше. Людмила, вынув из чемоданчика книгу, стала читать, время от времени посматривая в конец улицы — не идет ли трамвай.
