1
Даниэль Робертс продул ствол пистолета, сунул его за пояс, потрепал за уши напуганного выстрелом, припавшего к земле щенка. На застреленного индейца не посмотрел. Котлеан сосредоточенно курил длинную трубку. Два других старика сидели неподвижно, глядели на огонь костра.
— Среди твоих воинов, Котлеан, — сказал Робертс, бережно расправляя узкую светлую, будто льняную бороду, — видно много друзей Баранова.
В его словах прозвучала угроза, но старый вождь невозмутимо продолжал курить. Золотилось белое перо, прикрепленное к головной повязке, отблескивал медный черенок трубки.
— Китх-Угин-Си, великий житель земли, имел сестру и рожденных от нее детей истреблял, чтобы не размножить племя людей... — произнес вдруг один из стариков. Насмешка покривила его вялые, сморщенные губы. — Может, сестра великого жителя была белолицей?
Котлеан молчал. Озаренное пламенем лицо его было почти равнодушно, только глубже залегли морщины на лбу и вокруг хищного рта. Синела на медно-красных скулах причудливая татуировка.
Вождь смотрел на угольки костра и, казалось, не слышал ни плача детей, ни ропота воинов у пустых котлов своих барабор[2]. Могущество — в повиновении сильных. Сильных нет. Великое племя променяло доблесть на ружья, горькую воду, на вшивые одеяла, на табак и украшения женщин. Свирепые стали жадными, неукротимые — равнодушными. Заросли тропы. От запахов крови и пороха омертвел берег. И только немногие продолжают войну...
Гудела за стенами блокгауза река, в сумраке над кострами сновали летучие мыши. Близкий лес обступил крепость, гнилью и сыростью тянуло от обомшелых елей.
Так и не сказав ни слова, закутавшись плащом, Котлеан ушел в свою хижину. Ушли и старики. У костра остались Робертс, щенок и мертвый индеец с побуревшим на затылке, слипшимся пучкам волос.
Даниэль Робертс, наконец, поднялся, сгреб ногой тлевшие ветки, надел круглую шляпу, лежавшую возле костра. Щенок подбежал к убитому, поджав хвост, осторожно нюхнул. Робертс отшвырнул собачонку и, переступив через индейца, направился вдоль стен.
Стало совсем темно. Тучи обложила небо, не было звезд. На рейде и в новом укреплении русских не виднелось ни одного огонька. Внутри палисада погасли костры, лаяла собака. Было сыро. Начинал моросить дождь.
