? — так громко воскликнул он, не боясь посторонних ушей.
— Услышит кто-нибудь! — произнёс бэтто, остолбенев от ужаса.
— Я слышал, что в древности Сюй Ю, когда услышал то, что осквернило его уши, омыл их в водах реки Ин- чуань[50]. А в нынешние времена, когда слышишь и видишь то, что творят во дворце, хочется омыть не только уши, но и глаза! — сказал он, орошая слезами рукава, и покинул дворец. Как неколебим он был, когда осмелился в совете занять место рядом с Нобуёри! Но ныне, увидев, в каком положении пребывает государь, переменился в лице и ушёл, обессилевший от переживаний. А князь Нобуёри в это время ходил в нижнем косодэ и алых хакама, в шапке, какую носит государь, — ни дать ни взять — Сын Неба.
А тем временем, вечером того же дня Киёмори, направлявшийся обратно в столицу по дороге из Кумано, вознёс молитвы в храме Инари. Каждый из его воинов отломил по веточке криптомерии и украсил ею наплечники доспехов, и так они прибыли в Рокухара. Во дворце говорили: «Не иначе, нынче же ночью ударят из Рокухара!» — и завязывали тесёмки шлемов, готовясь к битве, но в тот день так ничего и не случилось.
10 | О ТОМ, КАК СЫНОВЕЙ СИНДЗЭЯ ПРИГОВОРИЛИ К ДАЛЬНЕЙ ССЫЛКЕ
В двадцатый день во дворец созвали сановников на совет, и туда поспешили господин Отоно[51], господин канцлер[52], Главный министр Мороката, Левый министр Корэмити и прочие сановники и придворные. Совет созывали для того, чтоб определить наказания для двенадцати сыновей Сёнагона-инока, монахов и мирян. По предложению Левого Министра князя Корэмити из Оомия смертную казнь им заменили дальней ссылкой. Говорят, это собирались обсуждать ещё вчера, но появление князя Мицуёри спутало планы, так что это сделали сегодня. Синсайсё Тосинори решили сослать в землю Идзумо, Харима-но тюдзё Сигэнори — в землю Симо- цукэ, Утюбэн Саданори — в Тоса, Мино-но сёсё Наганори — в Оки, правителя Синано Корэнори — на остров Садо, Хогэн Дзёкэн — в землю Ава, Кэнъё — в Муцу, Какукэн — в Иё, Мёхэн — в Этиго, Тёкэн — в Синано, — так их решили сослать в разные земли.
В двадцать третий день воины во дворце говорили: «Точно нападут из Рокухара!», завязывали тесёмки шлемов и ждали, но так ничего и не случалось. Начиная с десятого дня в Рокухара подымался шум: «Нападут из дворца!», а во дворце кричали: «Нападут из Рокухара!» И Тайра, и Минамото с белыми флажками и красными значками то и дело ездили друг мимо друга. Между тем год заканчивался, а о приготовлениях к новогодним праздникам никто и не думал, и покой в мире всё не наступал. Знать и простолюдье стенали: «Хоть победил бы кто-нибудь в конце концов, да и успокоились бы!»
