20 ЯНВАРЯ
Я простудилась. Настроение испортилось. Лежу, запертая в четырех стенах. Одиночество меня добивает. Даже книжки уже не интересуют. А когда-то я так любила читать. Слишком много думаю о всяких ненужных вещах. Мне снятся кошмарные сны. Сегодня уже два раза двинулась. Дальше — больше. Я уже не могу существовать без наркотиков, но и после них уже ни на что не гожусь. Судя по всему, от лечения не уйти. Опять психушка. Придется всю историю начинать сначала.
Когда-то один врач очень красочно расписал мне, что будет с моим организмом, если я не перестану колоться. Может, сразу покончить со всем этим? Достаточно только увеличить дозу. Нет, это тоже бессмысленно.
28 ЯНВАРЯ
В школе — стодневка. У меня она только через год, если доживу, конечно. Но зачем мне это жалкое прозябание? Кончился товар. Глаза слезятся, все тело ломит. Я не смогу выдержать на кумаре, одной мне его не осилить. Надо переходить на «колеса» — подлечить жилы. Мне уже не во что колоться. Вот если бы можно было вставить в канал такой аппаратик, как у тех, которые лежат под диализом, тогда бы никаких проблем не было. Но это только мечты. Остается дырявить свои собственные жилы, каждый день, да еще по несколько раз.
30 ЯНВАРЯ
Встретила своего старого знакомого, наркомана. Он посмотрел на меня и сказал: «Баська, спасайся, ты еще можешь. Бросай это скотство». Я глядела на него ничего не видящими глазами, и мне хотелось сказать ему то же самое. Мы молча пошли с ним к поставщику за товаром. Только когда я вколола себе иглу, до меня дошли его слова. Он прав, я еще могу, я еще все могу. Но стоит ли возвращаться на тот берег? Зачем туда возвращаться? Только для того, чтобы спасти какую-то одну несчастную человеческую жизнь? Чтобы спасти себя? Может быть, и стоило бы. Господи, только ведь в это еще надо поверить. А во что можно верить после трех лет наркотиков? С обожанием смотришь на этот чертов шприц и ненавидишь себя. А главное — ненавидишь весь остальной мир …
8 ФЕВРАЛЯ
Я поехала в Варшаву. Была на консультации у психиатра, мне уже выделили место в психиатрическом санатории. Потом мы долго разговаривали с пани Марией. Она обещала поговорить с моими родителями. Я очень мучаюсь из-за того, что их опять ждет то же самое.
13 ФЕВРАЛЯ
Родители, кажется, ни о чем не догадываются. Разговаривают со мной спокойно, строят планы на будущее. Мне хочется плакать, кричать и не знаю, что еще. Но я в них верю, верю, что они меня не бросят, потому что тогда это для меня конец. Я больше всего переживаю из-за того, что должна их обманывать.
