Хочу выписываться. Честное слово, больше уже не под силу. Хочется попробовать пожить нормальной жизнью. Я сказала об этом Котану. Он согласился. Говорит, что верит в меня. Он поговорил по телефону с мамой, сказал ей, что я могу вернуться домой.
Перед отъездом мне, устроили терапию. Говорили, что у меня есть шанс. Правда, некоторые беспокоились, как я буду справляться с депрессиями.
Завтра еду. Хотя жалко, что все кончилось. Вообще-то я здесь очень много полезного получила, но рано или поздно надо же, наконец, завязывать с психушками и начинать нормальную жизнь. И если она получится, мои воспоминания о санатории не будут такими тяжелыми. Для меня это все же хорошая школа жизни. Жестокая, но такая уж у нас, наркоманов, судьба.
6 СЕНТЯБРЯ
За мной приехал папа. Все меня провожали, даже представители американского, английского и голландского Скнанона пришли проститься. Они к нам приехали посмотреть, как поляки лечат своих наркоманов. Англичанин сам пять лет сидел на героине, а когда умер его друг, то основал центр у себя в Лондоне. Они приехали в Варшаву, потому что там сейчас проходит международная конференция «Хелп», посвященная лечению алкоголиков и наркоманов.
Американец работал у Дедериха, но ушел от него, потому что ему не нравилось, что люди попадают туда на всю жизнь. Он открыл свой центр, на новых принципах. Наркоманы через несколько лет возвращаются оттуда в нормальное общество. Котан тоже хочет создать свой центр по такому образцу.
Меня провожали как первую вылечившуюся наркоманку. Я обещала изредка их навещать. Наверное, что-то в моей жизни прошло, закончилось и начинается что-то совсем новое. Но выдержу ли?
7 СЕНТЯБРЯ
Дома я себя чувствую странно. Как дикий зверь, которого выпустили из клетки. Кажется, я не вовремя выписалась. Так мечтала об этой свободе, а теперь сама ей не рада. Я боюсь, что может случиться что-то плохое. В какой-то момент я даже хотела все переиграть, остаться там. Но, с другой стороны, хочется попробовать, смогу ли я жить среди нормальных людей. Родители рады, что я вернулась, но я вижу по их глазам, что они тоже очень боятся того же самого. Наверное, они уже больше в меня не верят. Я вошла в свою комнату, и это было жутко. Мой диван, на котором я колола себе вены, мои стены, в которых я столько раз боролась с ломками и кошмарами, за себя, за свою жизнь. И вот теперь сюда придется возвращаться каждый день. Ходить по городу, по знакомым местам, которые так напоминают прошлое.
