Девушка опустила взгляд и увидела, что он все еще держит ее за кончики пальцев. Его серые глаза насмешливо прищурились.
— А что еще вы мне расскажете о себе, Сьюзен Скотт? Кроме того, что от прикосновения моих пальцев вы дрожите...
Она с гневом отдернула руку.
— Может, это от отвращения?
Он расхохотался:
— Не думаю. Конечно, если ваши глаза не лгут.
Из-за того, что Сью позволила втянуть себя в эту игру, ее охватили растерянность и неловкость.
— Вы думаете, это возможно? Чтобы глаза лгали?
— Я не думаю, я знаю. Обман — это искусство, которым можно овладеть, как и любым другим, постоянно практикуясь.
Сью чувствовала себя как человек, который попробовал топкую почву ногой и увяз по шею в болоте.
— Высказывание типичного циника, — заметила она.
Он пожал плечами, на его красивом смуглом лице промелькнуло удивление.
— Мне тридцать четыре года, поэтому я циник.
Сью засмеялась, тут же подсчитав про себя, что он старше ее на девять лет.
— А почему одно вытекает из другого?
Его глаза подернулись дымкой.
— Я многое повидал в жизни, знал многих женщин и теперь меня почти ничто не удивляет. Но даже циников интересуют особы, которых раздирают противоречивые чувства.
Теперь его голос стал каким-то томным, и Сью с ужасом поймала себя на том, что мечтает, едва проснувшись, слышать рядом этот голос, глухой и хриплый со сна.
— Это меня раздирают противоречивые чувства? — прямо спросила она.
— По-видимому, да.
— Как это? — продолжала допытываться Сью, хотя внутренний голос советовал ей уйти немедленно. Пока она не запуталась окончательно в сетях его очарования.
Он понизил голос, подчеркивая тем самым доверительность разговора.
— Вы понимаете, что я опасен, вам хотелось бы испытывать ко мне неприязнь, возможно, даже ненависть. Но у вас ничего не выходит, верно?
Черт побери, он совершенно прав! Сью изобразила безразличную легкую улыбку, которой обычно одаривала самых капризных пассажиров.
— Господи, да зачем мне вас ненавидеть?
Насмешливые искорки в его глазах погасли, и Сью поразило, как резко изменилось лицо мужчины — словно окаменело.
— Понятия не имею, — медленно проговорил он, прищурившись.
Сью почувствовала, что ее сердце отчаянно заколотилось, а кровь ударила в голову. Вот уж совершенно некстати. Интересно, что бы он сделал, если бы я объяснила ему: я веду себя так странно потому, что мне уже двадцать пять и больше всего я хочу оказаться в объятиях любимого человека и почувствовать его поцелуй на своих губах?
