— Будет гораздо лучше, если ты спокойно выслушаешь меня, — заверила Друзилла.
— Как все женщины, ты слишком много болтаешь, — сказал маркиз, — итак, продолжай.
— Я предлагаю отвезти меня… — она замолчала, — … конечно, я знаю, куда меня везти.
— Ну? — поинтересовался он. — И куда же?
— К тетушке Шермалине — твоей бабушке! — вскричала Друзилла. — Она еще жива?
— Естественно, — ответил маркиз. — Она полна сил и еще сильнее пристрастилась к нюхательному табаку — гораздо сильнее других вдовствующих маркиз. Она приближается к своему восьмидесятилетию.
— Она всегда была самой доброй из всех маминых родственников, — задумчиво проговорила Друзилла. — Я так давно ее не видела. Она единственная, кто, как мне кажется, не презирал нас.
— Нет, бабуля никогда бы на такое не пошла, — подтвердил маркиз. — Она запросто могла осадить тех, кто докучал ей, но, чтобы глумиться или унижать — никогда. Ты права.
— Прекрасно, — воскликнула Друзилла, — вот к ней ты меня и отвезешь!
— А что ты собираешься там делать? — Маркиз был полон любопытства
— Я собираюсь попросить ее помочь мне одеться должным образом, я хочу попросить ее представить меня высшему свету. Потом, примерно недели через три, может, попозже, мы объявим о нашей помолвке и вскоре обвенчаемся.
— Обвенчаемся? Но мы уже женаты, — запротестовал маркиз.
— А кто об этом знает? — спросила Друзилла. — Кроме того, мне бы очень хотелось обвенчаться в большой церкви с хором и при большом количестве гостей. Именно такой свадьбы и ожидают от Достопочтенного — самого завидного жениха — маркиза Линча.
— Дьявол! Более дурацкой затеи я еще не видел, возмущенно проговорил маркиз.
— Почему? — спросила Друзилла. — Объясни мне.
— Ну, может, я не прав, — заколебался маркиз. — Но ведь мы женаты, зачем же еще раз через все это проходить?
— Мы поженились только потому, что оказались перед выбором — в противном случае тебе пришлось бы драться на дуэли, и тебя убили бы, — сказала Друзилла. — Нас обоих заставили спасать репутацию светской модницы, сердце которой раз и навсегда отдано ее положению при дворе, престижу, великолепию и роскоши, которыми она наслаждается, будучи женою герцога.
— Не смей так говорить о герцогине, Друзилла, иначе мне придется тебя хорошенько встряхнуть, — предупредил маркиз.
— Хорошо, я не буду дразнить тебя, — согласилась она, — но если ты дотронешься до меня, тебе это даром не пройдет. Однажды ты ударил меня битой для крикета, и синяк у меня на ноге держался несколько недель.
