Но Клаузевиц был не только боевым генералом, не только блестящим теоретиком и историком военного искусства. Его книга также принесла автору заслуженную славу философа, но философа особого рода — философа войны. Воспитанный на трудах Канта, Монтескье и Макиавелли, специально прослушавший курс лекций по философии кантианца Кизеветтера, Клаузевиц работал над своим основным трудом в период, когда над просвещенными умами Германии безраздельно властвовал Гегель. Благодаря этому Клаузевицу удалось не только успешно применить диалектический метод познания, исследуя феномен войны, но и создать философию войны, обосновывающую наиболее общие принципы развития этого феномена.
Философский подход к коренным проблемам войны пронизывает все произведение Клаузевица. Потрясает своей философской глубиной и другое определение войны, которое он приводит в заголовке одного из параграфов книги. «Война, — отмечает Клаузевиц, — есть акт человеческого общения». И далее пишет: «…Война… относится к области общественной жизни. Война есть столкновение значительных интересов, которое разрешается кровопролитием, — и только этим она отличается от других общественных конфликтов». И все же Клаузевиц не считал кровопролитие и применение вооруженной силы обязательными признаками войны. Справедливо полагая, что «раз война есть часть политики, то, следовательно, она будет принимать и ее свойства», Клаузевиц допускал, что «придется волей–неволей дойти и до таких войн, которые заключаются только в угрозе противнику», ведение которых предполагает использование только политических и других невоенных средств.
В России отношение к Клаузевицу и его трудам претерпело достаточно сложную эволюцию. В 1915 г. в работах В.Ленина «Социализм и война» и «Крах II Интернационала» впервые появляется видоизмененное определение войны, которую он трактует как «продолжение политики иными» (именно: насильственными) «средствами». Ленин называет Клаузевица одним из «самых глубоких писателей по военным вопросам» и уточняет «формулу войны», имея в виду и вооруженное и невооруженное насилие: идет Первая мировая война, в которой также впервые активно используется весь спектр иных, в том числе невоенных средств. В преддверии Второй мировой войны отношение к Клаузевицу и его трудам начинает меняться. Поворотным моментом явилось специальное идеологическое совещание в ЦК ВКП(б), проведенное в 1944 г. под руководством Г.Маленкова, на котором фактически было пересмотрено отношение ко всей немецкой классической философии. На совещании было принято решение «О недостатках и ошибках в освещении истории немецкой философии конца XVIII — начала XIX веков». Совещание резко осудило некритическое изложение философии Гегеля в целом, имевшееся в третьем томе «Истории философии». Было принято решение сохранить присужденную ранее Сталинскую премию только за первыми двумя томами и изъять третий том. Рикошетом досталось и Клаузевицу, признанному апологетом прусской монархии и душителем французской революции (что, кстати, соответствовало истине, но нисколько не умаляло заслуг Клаузевица — ученого), чья «военная доктрина в значительной мере помогла созданию фашистской теории «молниеносной войны». А дальше последовал «Ответ тов. Сталина на письмо тов. Разина» (1947), труд Клаузевица «О войне» был объявлен «настольной книгой немецких милитаристов» и имя Клаузевица в России стало постепенно забываться.
