— Успокойся, дорогая. — Его голос был спокойным, он был, как всегда, хладнокровен. — Помни о том, что тебе нельзя волноваться. Это вредно для тебя.
— Но Петер, что все это значит?
— Ничего, нас это вообще не касается. Произошло убийство, и есть некоторые подозрения, что нити ведут в Линц. Этим и вызваны обыски. К несчастью, все выглядит так, что преступник относится к местному гарнизону. Мы должны будем смириться с некоторыми неудобствами, пока не найдут преступника или не прекратят дело.
— Они задавали такие странные вопросы.
— Какие вопросы? — В его голосе послышалась настороженность.
— Самые разные. Например, поехал ли ты в Вену сам или я об этом тебе написала, чтобы ты приехал.
— Да, ты же об этом мне написала.
Она испуганно посмотрела на него.
— Нет, я не писала.
— Ты мне написала, что чувствуешь себя неважно. Ты что, уже не помнишь?
Его тон, уверенный и слегка сердитый, смутил ее.
— Я действительно так написала?
— Ну конечно. Твое письмо где-то у меня лежит.
— Я тебе много писем посылала, но не могу вспомнить, чтобы я…
— Но именно из-за этого я поехал Вену, а не в Зальцбург! — перебил он ее. — Я не мог тебе позволить ехать одной. — Он помолчал секунду. — И что же ты им сказала?
— Я сказала им, то есть капитану, что я тебя не просила приезжать. Извини, Петер, но так мне казалось. Да и сейчас тоже. — Она вконец расстроилась. — Это очень плохо, что я им так сказала?
Он пожал плечами.
— Сейчас уже все равно ничего не изменишь.
— Я бы могла сказать, что ошиблась.
— Это было бы только хуже.
Необычайно глухой голос мужа встревожил ее.
— Петер, у меня ужасное чувство: что-то произошло. Не смотри на меня так. Я только хочу сказать, что если ты по какой-то причине замешан в этом ужасном деле, давай со всем этим покончим. Я готова умереть вместе с тобой, мне нисколько не страшно. — Не в силах выносить его полный упрека взгляд, Марианна опустила глаза. — Убей сначала меня, а…
— А потом самого себя? — Он усмехнулся: — Сегодня это уже второе такое предложение! Разница только в том, что те сочувствующие не выразили желания умереть вместе со мной. Нет, любимая. Я не застрелю ни Тролля, ни себя.
— Тролля?
— Уж не думаешьли ты, что мы оставили бы его? Для газет будет гораздо заманчивее, если и собака участвовала в этом спектакле!
— Ты отвратителен!
— Нет, я трезво смотрю на вещи. В такие игры я не играю. Кстати, ты поведала капитану, что ты сказала мне, когда мы с тобой говорили о списке моих однокашников, которых с первого ноября переводят в Генеральный штаб?
