Бабушка поворачивается.
— Куда?
— В Москву. Очень нужно.
— Ты же не ела!
— Бабушка, не могу. Не сердись. Раки рожают!
— Кто рожает?
— Раки.
Я за калиткой. До станции ходьбы двадцать минут. Пятьдесят минут в электричке. От Киевского вокзала до Ленинских гор еще тридцать минут, итого больше двух часов. Лишь бы артемий не родили по дороге.
Я выхожу на узкую тропинку, которая тянется между забором пионерлагеря и канавой. Ночью был дождь, глину развезло. Идти трудно. Ноги скользят. Перепрыгнуть через канаву и пойти по дороге? Но прыгать рискованно. У меня в руках банка. А тропинка, наверное, никогда не кончится. Скольжу я уже бесконечно долго.
Наконец я выбираюсь на дорогу. Разжимаю руку, в которой была сетка. Рука от напряжения затекла. А как артемии? Пока все в порядке. Детенышей еще нет.
По сосновому лесу идти легко. Вода здесь сразу впитывается в землю. Надо решить, как лучше дальше пойти: верхом или низом. Внизу сегодня, наверное, грязь, под мостом разлился ручей. А вверху по шпалам прыгать с банкой тоже неудобно. Лучше уж низом.
Я выхожу к железнодорожному полотну и спускаюсь вниз на дорогу, идущую вдоль насыпи. Теперь до станции осталось ровно два километра. Заглядываю в банку. Артемии спокойно плавают.
Интересно, кто сейчас на кафедре? Сегодня вторник. Николай Иванович по вторникам, кажется, бывает с утра. Но все равно. Я сначала умертвлю рачков с помощью фиксатора буэна — зафиксирую их. Потом покрашу в кармине, потом сделаю препарат. И уже с готовым препаратом приду к Николаю Ивановичу. Хорошо бы сказать ему ту фразу, какую обычно любит говорить он: «Угадайте, ради чего сделан этот препарат?»
Догадается ли Николай Иванович, что красные точки, просвечивающие сквозь зародышевую сумку артемии, — это глаза науплиусов, детенышей артемий. Может, и не догадается. Он, наверное, и не подозревает, что артемии могут вдруг стать живородящими.
«Артемии мечут икру, — говорил Николай Иванович, еще когда отправлял меня в Одессу. — Икринки желтые, маленькие, плавают на поверхности воды косяками. Это очень красиво: желтые полосы на черной воде».
А может быть, и догадается. Я же догадалась сегодня утром. Утром… В кристаллизаторе, где не было ни единой икринки, появилась масса науплиусов. А зародышевые сумки, в которых обычно у артемий находится икра, были либо абсолютно пусты, либо наполнены движущимися красными точками. Догадаться нетрудно.
Передо мной столб. Значит, я прошла километр. Снова грязь. Главное, добраться до моста. От моста видна станция, и поэтому кажется, что ты уже дошла.
