Ливень | страница 14
Для того чтобы головастик лежал на спине неподвижно, надо, чтобы он лежал почти совсем без воды. Через каждые пятнадцать минут я даю головастику «отдохнуть»: наливаю в часовое стекло воду. Несколько минут головастик плавает. Потом я снова сливаю воду, переворачиваю его на спину и продолжаю рисовать.
— К вам можно?
К Севе пришли девочки из его группы.
— Ира, тебе письмо. Сева, ты выйдешь с нами?
— Сейчас. Только вот домою.
— Что это, как мы ни придем, ты все моешь часовые стекла?
Сева краснеет. Оставляет часовые стекла, выходит.
Письмо от Тани.
Ирочка!
У меня все ужасно. Хотела к тебе приехать, но эта практика такая трудная, что мы сидим в университете с утра до вечера. Может быть, ты приедешь в Москву? Витька прислал мне письмо. Я в нем ничего не понимаю. Пишет о каких-то сестрах. Я ему написала письмо. Но не отослала! Буду ждать твоего решения. Только отвечай скорее! В письме я написала о своем отношении к нему (ты знаешь каком) и чтобы он ответил, как он относится ко мне и к тебе. Отсылать мне письмо или нет? Правильно посоветовать можешь только одна ты.
Жду ответа. Обязательно. Поняла?
С твоим Севой я один раз в прошлом году разговаривала. В коридоре. Долго. Он мне не понравился. По-моему, много о себе мнит. Жду ответа. Срочно!
Таня.
Входит Сева.
— Ира! Два часа назад на Сером озере видели икру!
— Надо идти. Но я должна дорисовать. Ты пока соберись. Хорошо?
— Лупу брать?
— Да. И часовые стекла не забудь.
— Тебе банка эта еще нужна?
— Нет. Но вода нужна.
— Воду я солью в кристаллизатор. А ведь действительно я только и делаю, что мою у тебя посуду.
— Знаешь что! — Я отрываюсь от лупы. Смотрю Севе прямо в глаза. — Мне очень интересно, зачем эти девочки приходят сюда каждый день?
Сева краснеет. Очевидно, у него близко расположены кровеносные сосуды.
…Серое озеро. Я сижу на берегу. А Сева в болотных сапогах бродит по воде. Болотные сапоги высокие, доходят ему до бедер. У верхнего края сапог сбоку есть петли. Ремень, продетый в петли и стянутый в поясе, не должен давать сапогам спускаться. Но Сева почему-то ремень не надевает. А чтобы сапоги не спускались, петли держит в руках. Спотыкается: руки заняты и равновесие удержать трудно. Икры нет.
«Моет посуду». Я же не заставляю ого мыть. Я сама могу великолепно вымыть эти несколько часовых стекол. Дело не в этом. Дело в том, что я рисую, а ему нечего делать. Но я в этом не виновата… Он сам отказался рисовать. И мы в конце концов будем еще вместе писать эту работу.
