Небольшое уютное кафе на Вознесенском, всего в минуте ходьбы от Исаакиевской площади, оказалось как нельзя кстати: приехав на сорок минут раньше положенного времени, Андрей успел уже сто раз проклясть и сумасшедшего таксиста и эту не по- апрельски холодую питерскую погоду.
Он закурил и принялся рассматривать посетителей заведения, которых, несмотря на обеденное время, было не так и много: кафе явно не относилось к категории дешевых.
Его внимание привлекла довольно странная пара, мужчина и женщина, обедавшие за столиком в самом углу зала и частично скрытые от посторонних взглядов декоративной перегородкой.
Слегка полноватый, очень ухоженный и напоминающий конгрессмена мужчина лет сорока пяти сидел неподвижно, опустив глаза и положив руки к себе на колени. Одиноко стоявшая перед ним тарелка была абсолютно пуста.
Его молодая спутница, напротив, вела себя весьма оживленно: не переставая есть из расставленных перед ней небольших тарелочек, по-видимому, “фиесту”, она умудрялась смеяться и разговаривать, при этом энергично жестикулируя. Андрей сначала подумал, что её речь обращена к мужчине, но затем по выражению лица дамы понял, что она беседует по телефону.
Вместе они напоминали “Жютель и её робота” из одноименного порнофильма, с той лишь разницей, что подошедший к их столику официант подал счет не “хозяйке”, а её неподвижному “сателиту”.
Тот ненадолго ожил, доставая бумажник.
Андрей усмехнулся, глядя, как официант аккуратно, двумя пальцами, берет протянутую мужчиной кредитку и вставляет её в “ридер”, в то время, как женщина продолжает говорить, не обращая ни на кого ни малейшего внимания.
То, что произошло через минуту, позабавило Андрея ещё больше.
После того, как официант отошел, дама вдруг перестала болтать и с изменившимся, неожиданно злым лицом что-то отрывисто сказала “конгрессмену”.
Мужчина тотчас вскочил, обошел стол и присел на корточки рядом со своей леди, которая вновь заговорила по мобильному.
Не в силах сдержать любопытство, Андрей приподнялся из-за стола и, делая вид, что ищет глазами официанта, бросил сверху быстрый взгляд, пытаясь увидеть, чем же, всё- таки, занят “конгрессмен”.
Так и есть. Склонившись почти до самого пола и тряся от усердия головой, мужчина самозабвенно натирал сапоги своей спутницы свернутой белоснежной салфеткой.
Уже через минуту, вежливо попрощавшись с дамой, он поднялся и, не выпуская салфетки из рук, спокойно и ни на кого не глядя направился к выходу.
