В середине апреля Марина собиралась в Голландию, виза в Бенилюкс была получена. Сказала об этом гостям, те в два голоса:
— А в Бельгию собираетесь?
— Нет, в Бельгию как-то никто не пригласил.
— Мы вас приглашаем: быть в Голландии и не увидеть Бельгии!
— Спасибо, с удовольствием.
Жаль было прерывать разговор, но на вечер были куплены три билета на «Жизель». Гостям надо было немного отдохнуть. Потом сын повез их в театр.
Муж уселся перед телевизором. Марина начистила картошку, вынула из холодильника уже почти размороженное мясо, присела отдохнуть и осмыслить события дня. Внешне она была спокойна, но внутри… такой напор страстей, что еле сдерживалась, чтобы не совершить какую-нибудь глупость — заорать, как вождь краснокожих, или запеть в голос: «В этой шали я с ним повстречалась!»
Что сей сон означает? Влюбилась с первого взгляда? Так не бывает! А если это ответ на ее мольбы? «Просите, и дано будет вам…»
Если так, то ее ангел-хранитель ну просто о-оччень расстарался… А, может быть, это дела не ангела, а его вечного антипода с левого плеча?! Мол, просила? Так вот тебе, что просила, — из стран неведомых, красивый и женатый. Недосягаем — по этой причине в нем не разочаруешься. Люби его и мучайся! Ну что же, предупреждена — почти что вооружена.
С таким воинственным настроением она открыла дверь сыну и гостям, вернувшимся из театра. Взглянула на Мартина мельком — вооружаться расхотелось. И снова за шумным столом — к ним присоединился младший сын со своей девочкой — она и он были одни. Оборачивалась к нему, чтобы предложить «вот этот еще салат, please…» Это же просто невозможно, чтобы у человека так сияли глаза… Какого они цвета? Должно быть, карие, но Марина видела только сияние под темными красиво очерченными бровями.
Утром пришло такси, и бельгийские гости, расцеловав хозяев в обе щеки, уехали.
Тюльпаны, которые Марина приняла из рук Мартина, стояли необычайно долго и, срезанные, казалось, проживали все этапы своей цветочной жизни — от свежих как бы застывших в строю цветочков-«солдатиков» с одинаково аккуратными маленькими головками и прижатыми к стеблю листьями до роскошных полностью распустившихся красных чаш в буйстве причудливо изогнутых листьев. Каждый день подходила проверить, не осыпались ли? Нет. Застыли в прощальном грациозном танце, но умирать не хотели.
Апрель-май 1992 года
Рейс на Амстердам был вечерний, в Шереметьево немноголюдно. Марина летела одна: муж работал в «ящике» и был невыездным. А если бы и был выездным, денег на двоих все равно бы не хватило. Он провожал, ждали объявления о начале регистрации, и она поднывала: «Не хочу лететь, я ведь этих людей почти не знаю. Целые три недели! Господи, скорей бы пролетели и — домой». В Европу она летела впервые. До этого была только в Индии с группой музейщиков.
