— Ну, ладно, ладно, успокойся. Нашла себе кого по душе, и хорошо. Поживи для себя. Думаешь, я не видела, как ты жила? Я больше тебя видела, и жалела тебя всегда. Поезжай, может, и правда, там мужчины лучше. А обо мне не беспокойся: ребят ты вырастила золотых, не бросят бабушку. Да я и сама ничего еще, вполне в силах.
Поговорили…
Марина уже решила ехать.
Декабрь 2002
Получив визу от многолетнего директора музея — «Очень жаль! Не возражаю» — и сдав квартиру, Марина прилетела в Англию, где через двенадцать дней, как того требовал закон, она и Дэвид подали заявление на регистрацию брака. Этому предшествовал получасовой разговор представителя городского совета с каждым по отдельности. Перед самым Рождеством Марина вышла замуж за Дэвида по туристической визе, что в то время хотя и не приветствовалось, но допускалось.
Выбрали небольшой уютный ресторанчик. Заказали столик на шестерых. Вернувшись из ресторана, поставили будильник на три часа ночи, проснулись и сонные поехали в Home Office[32]. На страшном ветру в колоссальной очереди, где Марина и ее муж были почти единственными людьми с белой кожей, они мерзли до полудня, наконец их впустили, и через полчаса улыбчивая чернокожая девушка выдала Марине ее паспорт с жирной черной печатью — видом на жительство в Соединенном Королевстве. Измученные, но счастливые поехали домой. Пока ехали, усталость как рукой сняло, хотелось продолжения праздника, хотелось есть. До ночи просидели в экзотическом тайском ресторанчике. Так начиналась задуманная ими тихая семейная жизнь.
2003–2004
Марина приехала на новое место жительства с твердыми намерениями: а) не мерить все своим прежним опытом, б) попытаться погрузиться в новую жизнь полностью, не искать контактов с соотечественниками, не устанавливать антенну российского телевидения, в) не зацикливаться на бытовых мелочах, г) стараться видеть и находить в муже только хорошее.
Все это поначалу не составляло никакого труда. Марине так осточертело одиночество вдвоем и одиночество в одиночку, что даже само присутствие всегда улыбавшегося мужа было радостью. Дэвид нравился Марине внешне. В джинсах и короткой спортивной куртке он — со спины — вполне мог сойти за молодого парня. Но было брюшко, была борьба с ним в тренажерном зале, пока безуспешная.
На стене его кухни висела деревянная доска с газетными и журнальными вырезками, напоминаниями самому себе и тому подобной мелочью. Над ними — старая черно-белая фотография молодого прикуривающего сигарету Дэвида. Марина любовалась ею, когда готовила обед. Как-то спросила:
