Позвали в автобус, пошла, ноги как ватные, вышла на парижскую улицу: «И Марта не старуха, и ты, душа моя, не девица… Вот Мартин… Знать бы, все так же он мне хотя бы одну руку протягивает?..»
Июль 1999
В начале лета прочитала объявление на доске информации собора: паломничество в древний бельгийский монастырь, автобусом через всю Европу… «Поеду, увижу хоть на пару часов». Позвонила (номер его телефона у нее был всегда, но звонила впервые), спросила Марту, можно ли остановиться на пару дней, договорились о встрече.
Странный это был автобус: небольшая группа паломников — Марина в их числе — и команда молодых спортсменов, направлявшихся в Бельгию на соревнования по спортивному ориентированию. Условия были спартанскими. Автобус ехал почти без остановок, так что «и стол и дом» — все было в нем. Ноги, постоянно опущенные вниз, отекали так, что утром было больно сделать шаг. На одну ночь их приютил постоялый двор где-то в Германии. Руководитель группы спортсменов предложил ей номер с нешироким ложем, которое, по его замыслу, она должна была разделить с весьма корпулентной дамой. Измученная дорогой Марина совсем не по-христиански возмутилась:
— Простите, но я традиционной ориентации!
Позже она выяснила, что, отказавшись спать вместе с дамой, нарушила планы этого руководителя, успевшего закрутить роман с молодой паломницей, о чем та ей сама и рассказала, добавив:
— Ничего, мы в Москве свое возьмем.
Следующая остановка была в Амстердаме у Центрального вокзала, где Мартин должен был ее встретить и отвезти на три дня к себе домой. Маршрут их автобуса в Бельгии проходил далеко от его местечка, и встретить ее в Амстердаме ему было удобнее. Чем ближе была встреча, тем тревожнее и беспокойнее становилась Марина.
— Вам нехорошо, может быть, хотите воды? — спросила соседка, прервав рассказ об альпийских горках, которые она сооружала на своих шести сотках.
— Я просто очень устала, — тихо ответила Марина.
Соседка сочувственно вздохнула, но рассказ продолжила. Марина не просто устала, она вдруг обессилела до отчаяния. «Зачем я еду? Он не подавал признаков жизни уже почти месяц. Если бы я не позвонила, может быть, так все бы и сошло на нет, и он исчез бы из моей жизни. Я, как наложница в гареме, все жду и жду… Чего жду? Нельзя быть такой мазохисткой: ведь знаю же прекрасно, что потом еще больнее будет, знаю и иду на это. Боже, как все глупо… И потом Марта… Я что, стерва законченная? Получается, что так… стерва и есть! Духи французские ей везу, шоколад московский. Вот ведь идиотка: в Бельгию с шоколадом, что в Тулу с самоваром. И вообще… у него наверняка уже другая, он мужчина и не может без женщины… это даже уму непостижимо, что мимо него можно ходить спокойно и не влюбиться…»
