– Подобрали себе родню?
– Кое-кого. – Он ладонью подвинул ко мне стопку фотографий.
– Ну-ну, – сказал я, как доктор, осматривающий капризного больного, – что тут у нас…
Сплошные персонажи “Тихого Дона”. Надо же!
Он напряженно всматривался мне в лицо, словно я Властелин Времени и под моей рукой они вот-вот оживут.
– Значит, мама у нас по крови донская казачка?
– Годится? – с тревогой спросил он.
– Почему нет. Это же ваши родичи. Давайте думать, как они в Сибири оказались.
– Сослали, – с готовностью предположил он, – во время раскулачивания.
– Давайте не будем чересчур отягощать семейную историю. В Сибирь казаки еще при Иване Грозном переселялись. Осваивать фронтир.
С фотографии на меня смотрели крепкие сильные люди, у женщины косы перекинуты на грудь, у мужчины закручены усы. Трое детей выстроились по росту на переднем плане.
– Вот эти мне особенно понравились, – сказал Сметанкин.
Я перевернул фотографию. На обороте выцветшими чернилами, аккуратными буквами, где жирные линии сменялись тонкими, волосяными, было выведено:
“Тимофеевы, Тобольск, 1924”.
– Отлично. Значит, это мамина родня. А вот эта, видите, сбоку стоит, – это ваша бабушка.
– Совсем еще маленькая, – сказал Сметанкин и задумчиво погладил фотографию рукой.
Мне стало неловко, словно я нечаянно подсмотрел интимное, я поднялся с дивана и прошелся по комнате. Сеялся мелкий дождь, тополь брезгливо тряс листвой, женщин у бювета не было.
– И еще мне вот эти нравятся, – сказал Сметанкин. Он явно вошел во вкус.
Я вернулся и снова уселся на диван, предварительно смахнув ладонью следы побелки.
Эта фотография блестела глянцем, в нижнем ее фестончатом уголке белела надпись “Евпатория-1953”. На фоне раскидистых пальм и каких-то явно курортного вида белых строений молодая женщина, полная, черноволосая, обнимала хмурую загорелую тонконогую девочку.
– Ваша мама?
– Да, – сказал Сметанкин и сглотнул, – мама.
Он отвернулся к окну – в глазах отразилось серое небо, и казалось, в них нет зрачков.
– Жаль, не Тимофеевы. Они Доброхотовы. Видите, на обороте.
На обороте было целое письмо.
“Дорогой Коленька! У нас все в порядке. Мы прекрасно устроились. Лялечка купается каждый день. Столовая хорошая, рядом парк, ходим на экскурсии и процедуры, скучаем. Тут хорошо, но мы считаем дни, потому что соскучились по тебе и маме. Твои Саша и Лялечка”.
Еще там был адрес:
“Новокузнецк, ул. Ленина, д. 8, кв. 21, Доброхотову Н. П.”.
Обратным адресом стоял Главпочтамт, г. Евпатория.
