Когда я вышел на простор римских окрестностей, солнце уже начало припекать. Я снял фуражку и пошел дальше с непокрытой головой. Все, что встречалось на пути, возбуждало мое воображение: возчики, доставлявшие вино из отдаленных местностей и едущие в город в сопровождении неизменного спутника — собаки-овчарки, стада жалобно блеющих овец с невинными светлыми глазами; огромные руины римских акведуков. И я все шел и шел, предаваясь мечтаниям, шел без определенного плана, без определенной цели.
Через несколько часов я дошел до Фраскати. Поднимаясь в гору, встретил молочницу, которая несла два ведра молока на деревянном коромысле. Я попросил ее дать мне немного попить и объяснил ей, что вышел из дома очень рано и уже давно в пути. Добрая женщина поставила ведра на землю и разливательной ложкой налила мне хорошую порцию. Пока я с жадностью пил молоко, она испытующе меня разглядывала и наконец спросила, откуда я и куда направляюсь. Я ответил, что иду из Рима и пешком направляюсь в Неаполь.
Она сочувственно покачала головой. «Бедняжка, — сказала она, — долго же тебе придется тащиться!» Поблагодарив эту добрую женщину, я двинулся дальше.
Когда я дошел до Фраскати и вышел на площадь, откуда открывался вид на далекий Рим, у меня больно защемило сердце, и образ матери возник перед моим мысленным взором. Тем не менее я продолжал свой путь и около двух часов пополудни вышел к озеру в Кастель-Гандольфо. Тут я спросил у первого встречного, где находится вилла скульптора Монтеверде. Дело в том, что я знал его повара, который был другом нашей семьи, и вспомнил, что он несколько дней тому назад уехал в Кастель-Гандольфо, где знаменитый скульптор всегда проводил весну. Этот повар, Франческо Форти, был человеком исключительно добрым и отзывчивым. Я поспешил его разыскать, и он принял меня с самым сердечным радушием. Я поведал ему без утайки все, что со мной случилось, и обьяснил, каким образом я попал сюда. Затем сказал ему, что держу путь на Альбано, где рассчитываю переночевать, и оттуда со временем доберусь до Неаполя. В Неаполе же — таково было на самом деле мое намерение — я решил поступить матросом на какое-нибудь торговое судно. Франческо Форти был совершенно ошеломлен и посоветовал мне вернуться домой. Но когда он понял, что намерение мое непоколебимо, не стал настаивать, а угостил меня сытным обедом — свежим хлебом, мясом, вином — и даже предложил мне денег на дорогу. Я отказался, сказав, что денег у меня достаточно, сердечно поблагодарил, крепко пожал ему руку и снова продолжал путь в неизвестность.
