Так вот, наблюдая за пышным балом, я пришел к выводу, что просто сидеть сложа руки – редкостный идиотизм с моей стороны. Раз уж они считают меня проклятием рода человеческого, могущественным черным магом, я согласен немного поиграть эту роль. Но только чуть погодя, когда мне объявят войну. А пока… пока я постараюсь внести немного сумятицы в мысли той, кому суждено стать моей погибелью. Я имею в виду Йолин, разумеется.
Сев в кресло у камина, я ненадолго задумался. Потом щелкнул пальцами, и перо само собой засновало по листу тонкого пергамента, выводя ровные строки. Мой собственный почерк настолько неудобочитаем, что для переписки мне приходится пользоваться такими вот штучками, если, конечно, я не хочу по полдня выводить каллиграфические буквы, а обычно мне жаль на это времени.
«Приветствую Вас, принцесса Йолин, – вывело перо. Сперва я хотел написать «дорогая Йолин», но решил, что это может быть сочтено за фамильярность. – Не удивляйтесь этому письму – Вы не знаете меня, разве только понаслышке. Впрочем, сомневаюсь, что Вы могли услышать обо мне хоть одно доброе слово… Я же, напротив, очень хорошо знаю Вас. Вы можете не поверить мне, но… у Вас ведь есть три приметные родинки на левом бедре, образующие равносторонний треугольник?
Да, Йолин, я знаю Вас с самого раннего детства. Вы, должно быть, уже не помните того черного пса, что подбежал к Вам, когда Вы с другими детьми играли в саду? Вы тогда не испугались его, Вы погладили его шерсть, а ведь он мог убить Вас в мгновение ока! Этим псом был я, Йолин. Я был и старым вороном, наблюдавшим, как Вы учите уроки, и черным дроздом, что частенько прилетал к Вашему окну, и даже вороным конем, на котором Вы учились верховой езде, – разве же я мог доверить Вас какой-нибудь безмозглой скотине! И черным лебедем на пруду, у которого Вы любите помечтать о принце на белом коне, тоже был я.
Собственно, я даже не знаю, что хочу сказать Вам, Йолин. Вы, я уверен, хорошо осведомлены о том, кем являетесь и что должны совершить. Просто знайте: чтобы избавиться от пророчества, мне достаточно было лишить Вас жизни, а это было так просто – и тогда, и даже теперь!
Я не сделал этого, Йолин, и никогда не сделаю. Можете считать, что я покоряюсь судьбе в лице пророчества. И ещё мне хотелось бы, чтобы Вы знали: я не буду ни в чем Вас винить. Виновато пророчество, а Вы – всего лишь его орудие, не могущее пойти против воли судьбы.
Вот и всё, Йолин. Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся, разве только для того, чтобы исполнилось пророчество».
