Будем рассуждать логически: принцесса ни капельки не похожа на родителей. Ладно, бывает. Случается, черты родителей так перемешиваются, что и в самом деле не разберешь, на кого похож ребенок. Но вот каким таким образом у жгучей брюнетки и шатена могла появиться на свет златокудрая дочь? Положим, карие глаза достались ей от матери-южанки. У той в роду все были черноволосые и темноглазые, это хорошо известно. У отца Йолин глаза серые, волосы каштановые, а лицо здорово напоминает лошадиную морду. И, судя по фамильным портретам, такие черты лица и цвет волос и глаз у них в роду с незапамятных времен. Так что никак Йолин не могла уродиться в какую-нибудь прабабку… И что же тогда? Напрашивается самый очевидный вывод: молодой король Йонас к рождению Йолин никакого отношения не имеет.
Я припомнил обстоятельства женитьбы Йонаса, тогда ещё принца, на принцессе Амориэлле. Принцесса, редкостная красавица и не менее редкостная стерва, водила за нос чуть ли не сотню женихов до тех пор, пока они не разбежались. Остался только особо стойкий и влюбленный до безумия Йонас. Принцесса промучила его ещё год, а потом внезапно дала согласие. Свадьбу сыграли очень быстро – родители были счастливы выдать замуж строптивую красавицу, да ещё так удачно! Да, определенно что-то здесь нечисто…
– Скажите, Йолин, – раздумчиво сказал я. – Нет ли у вашей матери какой-нибудь странной привычки?
– Зачем вам это, Маргральт? – изумилась она.
– Ответьте, прошу вас, – мягко сказал я. – Это очень важно.
Йолин задумалась.
– Пожалуй… – произнесла она неуверенно. – Иногда мама запирается в своем кабинете и не велит себя беспокоить. Однажды, когда я была маленькой, я спряталась за шторой и…
– Ну же, Йолин, что вы видели? – подбодрил я, чувствуя азартную дрожь.
– Мама перебирала какие-то бумаги, – сказала Йолин. – Читала их и, кажется, плакала… Но всё-таки, зачем вам это?
– Сюда кто-то идет, – опомнился я. – Простите, Йолин, мне пора…
Однако откланяться с достоинством мне не удалось – дверь распахнулась, и на пороге возник крепкий седобородый старик, потрясающий увесистым дубовым посохом. Отчего-то все серьёзные белые маги, не шарлатаны, коих мне доводилось знать, были глубокими старцами. Видимо, они считают недопустимым расходовать энергию на поддержание себя в приличной форме, а в результате редко доживают до полутора сотен лет. А если и доживают, то выглядят так, что лучше бы уж им было скончаться в конце первого века.
