Первый полет | страница 4

— Это Пайпуша, — сказала Зая.

Мальчик неловко протянул руку.

— Я знаю, — ответил зверь. — Я давно его знаю. А я — Старый Белк. — Он резко выкинул вперёд короткую жёсткую лапу с когтями, и Мальчик крепко пожал её.

Этот зверь говорил не так, как Зая, — он не шептал, а прищёлкивал, присвистывал, но Мальчик понимал его так же хорошо.

Старый Белк тронул лапой его колено.

— Пойдёмте, — сказал он.

Они двинулись вдоль забора в ту сторону участка, где было много деревьев и задичавшего малинника.

— Осторожно, — говорила иногда Зая, которая была впереди.

Это значило, что здесь валяется осколок банки, или железный, кузов игрушечного грузовика, или густо наросла крапива. Потом они пересекли поляну, где весной цвели ландыши, а сейчас было полно их гладких, прохладных листьев, и вышли к ТОЙ большой сосне.

— Погляди туда, — сказал Старый Белк и резко вытянул лапу.

Мальчик глянул. Среди кустов стояло два… нет, три прозрачных домика, точно таких, какие он умел рисовать: чёрточка сверху вниз и слева направо, а потом снизу вверх и справа налево. И наверху две косые чёрточки — крыша. Только когда рисуешь на земле, в домике оказываются лишь камни да песок, иногда — муравьи. А здесь просвечивали листья черёмухи, кусок соснового ствола, ветка малины — прямо вместе с толстыми ягодами, насаженными на белую сердцевину.

— Входите, — позвала Зая и открыла прозрачную — из одних чёрточек — дверь.

Внутри дома были те же ветки, листья, ягоды. А ещё был пенёк, спрятанный в папоротнике.

— Садитесь, — сказал Старый Белк.

Все уселись вокруг пня. Здесь было хорошо, в этом домике, который Мальчик мог бы нарисовать и сам. Он прежде не знал, как свежо пахнет земля и ночная трава, не замечал, какие крепкие и ловкие ветки живут вокруг него и как много всего: этой травы, и листьев над головой, и колючих веток хвои там, в вышине, и белых, кое-где рыжеватых от луны облаков… Как всего много!

Младший зайчонок прижался тёплым бочком к ноге Мальчика, и бочок этот вздрагивал: зайчонок дышал. Мальчик погладил его по голове, провёл пальцами по ушам, похожим на два тёплых серых листа.

И тут, под самой крышей, на нижней ветке сосны, он увидел Птицу.

Домик он легко мог бы нарисовать и сам. Но такой птицы он не нарисовал бы никогда!

У неё были очень чёрные глаза, будто сделанные из двух чёрных стёклышек. А перья — тёмные и гладкие: одно перышко мягко прикрывало другое, так что выглядывал только закруглённый кончик; это перо прикрывало третье, и так получалось крыло и так же — спина, и хвост, и голова. Вся она была будто сплетена из этих перышек! Только на голове перья были меньше, и узор получался тоньше, нежней. Мальчику казалось, что он уже видел эту Птицу. И она кивнула ему, как знакомому: