— Я предпочитаю никуда не ходить, — призналась она. Ее золотистые глаза светились нежностью.
Филипп улыбнулся ей, глаза его стали озорными.
— Я надеялся, что именно так ты и ответишь. Уединение в собственном доме таит в себе гораздо больше соблазнительных возможностей. — Он отбросил полотенце, нежно привлек к себе Мишель и поцеловал. — Я приготовлю кофе и поищу что-нибудь из еды. Спускайся, когда будешь готова. И, пожалуйста, Мишель… — Он уже стоял у двери. — Надень то, что проще снять!
Прилив любви захлестнул ее с головой. Хотелось остаться с ним здесь навсегда, вдвоем. Только он и она.
Вдвоем? Внезапно Мишель вспомнила, что накануне вечером не приняла свою таблетку. Может, их уже трое? Она со счета сбилась, сколько раз они занимались любовью. Но разве теперь это важно? Теперь, когда между ними возникла физическая близость, их брак можно считать спасенным и он наверняка не захочет расставаться с нею. Филипп никогда не говорил ей, что любит ее, но даже если он не любит ее сейчас, то это чувство может вырасти на той великолепной основе, которую они заложили прошедшей ночью.
Вытерев волосы, Мишель вышла из ванной комнаты, ломая голову над тем, что же ей выбрать из своего нового обширного гардероба, чтобы смотрелось эффектно и при этом легко снималось.
* * *
— Ты определенно стала совсем другим человеком, — ласково и вкрадчиво заметил Филипп. Выглядел он спокойным, одна его рука лежала на спинке скамейки, кончики пальцев играли с ее волосами, свободно лежавшими на плечах. Правда, ленивая улыбка не вязалась с беспокойным выражением его глаз. — Неужели этот год, вдали от меня и усадьбы, так изменил тебя? Там ты была счастливее?
Мишель отвела глаза и подняла на скамейку ноги поджав их под себя, ее спина касалась его груди. Ей не хотелось вспоминать о том времени, о разлуке длиною в целый год и о тех двух годах, проведенных в усадьбе. Здесь, в летнем домике, укрытом кустами роз, она чувствовала себя счастливой, потому что они вместе. Кто бы мог подумать, что выполнение немыслимого, по ее понятиям, условия жестокого договора обернулось для них настоящим медовым месяцем. Ей не хотелось разрушать чувство близости, возникшее между ними за время, что они провели в старинном особняке Бессонов. Эти пять недель вылились в сплошной праздник, во время которого они успели досконально изучить тела друг друга, включая самые сокровенные места. Наполненные солнцем дни и бархатные, напоенные ароматами ночи, взрывы страсти в самых неподходящих местах и в самое неподходящее время. Большой дом превратился в райское прибежище для двоих. Изоляция от внешнего мира придавала всему происходящему оттенок нереальности.
