Наделенный незаурядными способностями, Родди Данбит шутя окончил школу и в ореоле славы отправился в Оксфорд. Он всегда был создателем направлений и законодателем мод. Если все носили твид, он предпочитал вельвет, и скоро все ходили в вельвете. Он был председателем драматического общества Оксфордского университета и прославленным участником дискуссий. Никто не был застрахован от его остроумных замечаний, которые хоть и делались обычно в доброжелательной манере, но иногда больно задевали.
Когда началась война, Джок уже был солдатом Камероновского полка. Родди, движимый глубоким чувством патриотизма, который он никогда не выставлял напоказ, в первый же день войны пошел на призывной участок. Ко всеобщему удивлению, он записался в королевский отряд морских пехотинцев, объяснив всем, что ему просто нравится их нарядная форма. И буквально тут же оказался в школе подготовки спецподразделений, где ему приходилось карабкаться по отвесным кручам с помощью веревки и выпрыгивать из учебного самолета с закрытыми глазами, вцепившись рукой в вытяжной трос парашюта.
Когда война окончилась и страна вернулась к мирной жизни, все, кто еще не был женат, бросились исправлять положение. Началась эпидемия свадеб, и Джок тоже не устоял. Но только не Родди. Он славно продолжал ту жизнь, которую вел до 1939 года: возвел себе дом в Бенхойле и начал писать. Первыми вышли в свет «Орлиные годы», за ними «Ветер в соснах» и затем «Рыжий лис». Он купался в лучах славы, ездил с лекциями, выступал с речами на банкетах, появлялся на экранах телевизоров.
К этому времени он стал полнеть. Если Джок оставался все таким же худощавым, то Родди сильно поправился. Постепенно его талия расплылась, появился двойной подбородок, красивые черты лица утонули в пухлых щеках. И все-таки он был привлекателен, как прежде, и когда у газетчиков кончались сплетни о важных персонах, на посвященных светской жизни колонках появлялись выцветшие фотографии Родди Данбита («Орлиные годы») на обеде с миссис такой-то, которая, как всем известно, была ревностной защитницей дикой природы.
И все-таки молодость прошла, затерялась где-то в прошлом. Наконец, даже негромкая слава начала иссякать. Перестав быть желанным гостем в Лондоне, он вернулся, как и всегда возвращался, в Бенхойл. Писал короткие статьи, сценарии к телефильмам о жизни природы, небольшие заметки в местные газеты. Ничто не могло изменить его, он оставался прежним Родди, очаровательным, остроумным и занимательным рассказчиком, все еще продолжавшим впихивать свое располневшее тело в вельветовый пиджак и готовым ехать в любую даль по темным проселочным дорогам, чтобы покрасоваться на какой-то второстепенной вечеринке. И, что удивительно, всегда каким-то чудом, полусонный и весьма нетрезвый, возвращался на рассвете домой.
