Но всегда бросал дрова в открытый камин, не задумываясь, давил ногами искры и угольки, падавшие на старый коврик, и никогда не думал о том, чтобы поставить каминную решетку.
— Последнее, что советовал мне Джок, это поставить каминную решетку. Но я так ничего и не сделал. Все откладывал. Ленивый ублюдок, все откладывающий на потом. Вот и дооткладывался.
И снова говорил:
— А что, если бы Эллен не пришло в голову подумать о малыше? Что, если бы ты, Джон, не пошел проведать ребенка… — Голос его задрожал.
— Забудь об этом, — быстро перебил его Джон, потому что вспоминать это было невыносимо. — У нее хватило соображения вспомнить о малыше, вот я и пошел его проведать. Да что тут говорить, мне самому должно было прийти это в голову без всякого напоминания Эллен. Я в такой же степени виноват, как и ты.
— Нет, виноват я один. Мне нужно было думать…
Джон стоял в остывающей комнате, глядя на брата своего отца, испытывая к нему жалость и любовь, которые в эту минуту никак не могли помочь Родди. Он был безутешен.
Полено рассыпалось в потухающем камине. Часы показывали четверть первого. Джон сказал:
— Почему ты не идешь спать? Джесс постелила нам всем наверху. Нет никакого смысла сидеть здесь и дальше.
Родди протер рукой глаза.
— Да, — наконец произнес он. — Смысла нет никакого. Боюсь только, что не смогу заснуть. В таком случае… — он замолчал. Затем помешал прогоревшие угли и сверху положил еще дров. Через минуту дрова занялись, и язычки пламени стали лизать сухую кору. Родди угрюмо уставился на них.
— Все позади, — твердо сказал Джон. — Больше об этом не думай. Все кончено. И если это хоть как-то утешит тебя, подумай о том, что ты потерял все, что у тебя было.
— Это не важно. Вещи для меня мало что значили.
— Почему бы тебе не выпить?
— Я не хочу пить.
Джон постарался не выдать своего удивления.
— Ты не будешь возражать, если я выпью?
— Ради Бога.
Джон налил себе немного бренди и долил стакан доверху содовой. Сидя лицом к дяде, он поднял стакан.
— Твое здоровье.
Грустная усмешка засветилась в глазах Родди.
— Каким же истым шотландцем ты становишься.
— Я всегда таким был. Во всяком случае, наполовину.
Родди с трудом вылез из кресла, сказав:
— Оливер не вернулся из Лондона.
— Вероятно, нет.
— Хотел бы я знать, почему.
— Не имею представления.
— Думаешь, он еще приедет?
— Тоже не имею представления. Я просто бросил Викторию на свою кровать, и тут же пришла Джесс и занялась ею. Завтра мы непременно все узнаем.
