— Он не мой сын, он сын Оливера. Мать Томаса звали Жаннетт Арчер. Оливер женился на ней, но брак их распался, и она вскоре погибла в авиакатастрофе.
— А какое отношение к этому имеешь ты?
— Я уже много лет имею к этому отношение… — Голос ее задрожал. — Извини меня, пожалуйста, я, кажется, сейчас снова заплачу.
— Это не страшно.
— Тебя это не раздражает? — в ее голосе слышалось удивление.
— С какой стати это должно меня раздражать?
Он наклонился вперед, открыл бардачок и вытащил оттуда большую коробку бумажных салфеток «Клинекс».
— Видишь, я во всеоружии.
— Американцы всегда пользуются бумажными платками.
Она вынула один и высморкалась.
— Когда не можешь сдержать слез, это ужасно, правда? Стоит только начать, и никак не остановишься. Вообще-то я плачу очень редко.
Но не успела она закончить это смелое заявление, как слезы снова полились. Джон спокойно ждал, словно не замечая и ничего не говоря. Немного погодя, когда рыдания затихли, перейдя во всхлипывания и шмыганье носом, и она решительно высморкалась, он заметил:
— Если человеку надо выплакаться, я не вижу причин, почему он должен себя сдерживать. Я всегда заливался слезами, когда был ребенком и меня увозили в школу в Фессенден. И отец никогда меня не останавливал и не говорил, что это не пристало мужчинам. А иногда мне даже казалось, что он сам готов был разрыдаться.
Виктория улыбнулась вымученной улыбкой, но ничего не сказала, и Джон решил больше об этом не говорить. Всю дорогу до Кригана они молчали. Маленький городок купался в холодных лучах послеполуденного солнца. На улицах было чисто и почти пусто, не видно было скромных групп туристов, которые заполнят их ближе к лету, когда начнется летний сезон.
Он остановил машину около аптеки.
— Тебе ничего не нужно купить?
— Нет, спасибо.
Он оставил Викторию в машине и вошел в аптеку, где купил крем для бритья и несколько лезвий. Затем направился в газетный киоск и спросил «Файнэншл таймс», но газеты там не оказалось. Он купил мятные конфеты и пошел к машине.
— Держи. — Джон бросил пакетик Виктории на колени. — Если ты их не любишь, мы отдадим Томасу.
— Может быть, их любит Эллен. Старикам всегда нравятся мятные конфеты.
— Это же ириски. Эллен не сможет их жевать. У нее вставные зубы. Ну, что будем делать дальше?
— Наверное, вернемся в Бенхойл.
— Это все, чего тебе хочется? А тебе не кажется, что мы могли бы здесь прогуляться? Например, сходить к морю, на пляж?
— И ты знаешь, как туда пройти?
