Стрелка часов приближалась к пяти. На улице на смену хмурому дню спешили густые сумерки. Над закругленным окном витрины было написано: «Салли Шарман». Изнутри буквы смотрелись задом наперед, как в зеркале, а дальше за этими иероглифами сквозь пелену дождя видна была Бошамп-Плейс. Прохожие, прячась под зонтиками и уворачиваясь от порывов ветра, старались удержать в руках свертки и пакеты. Поток транспорта застыл на Бромтон-Роуд, ожидая зеленый свет. По ступенькам, которые вели с улицы, в стеклянную дверь магазина вбежала закутанная в непромокаемый плащ женщина, словно спасаясь от преследования. Вслед за ней в магазин ворвался порыв холодного ветра, и дверь с шумом захлопнулась.
Это была Салли в своем черном плаще и огромной шляпе из рыжей лисицы; со словами «ну и денек» она сложила зонт, сняла перчатки и стала расстегивать плащ.
— Ну, как прошла встреча? — спросила Виктория.
У Салли была встреча с молодым дизайнером, который решил заняться оптовой торговлей.
— Неплохо, — сказала она и набросила плащ на подставку для зонтов, чтобы обсох. — Совсем неплохо. Куча новых идей, интересные цвета. Хорошо продуманные модели. Он меня удивил. Я думала, что, поскольку он такой молодой, будут сплошные джинсы и рабочие рубашки, но я ошиблась.
Она сняла шляпу, стряхнула с нее дождевые капли и, наконец, вернула себе привычный облик элегантной длинноногой женщины.
Узкие брюки, заправленные в высокие сапоги, и свитер грубой вязки, который на ком-нибудь другом выглядел бы как старая половая тряпка, на ней смотрелись очень стильно.
Она начала трудовую жизнь в качестве модели и на всю жизнь сохранила долговязую, похожую на жердь фигуру и лицо с безобразными фотогеничными, выступающими скулами. Благодаря своей профессии она всегда проявляла интерес к редакционным статьям модных журналов и, используя накопленные в этой области знания, широкий крут знакомств и природное тяготение к бизнесу, открыла собственный магазин. Ей было около сорока; она была разведена, практична и расчетлива, и гораздо более отзывчива, чем хотела казаться окружающим. Виктория работала у нее почти два года и любила ее.
Салли зевнула.
— До чего ненавижу деловые встречи за обедом! Потом я всегда чувствую себя выбитой из колеи, и весь оставшийся день идет насмарку.
Она засунула руку в свою необъятную сумку и вынула сигареты и вечернюю газету, которую бросила на стеклянный прилавок.
— Ну, а что было здесь?
— Да почти ничего. Я продала бежевую пелерину, кроме того, заходила одна покупательница она полчаса рассматривала со всех сторон пальто из шотландской ткани, но, ничего не купив, ушла; сказала, что ей нужно подумать. Ее смутил воротник из норки. Говорит, что она против убийства животных.
