— Ты еще не проголодался? — спросил он у Томаса.
Томас ничего не ответил. А потом слез с колен Виктории и снова пошел играть с пластиковой крышкой.
— А вы не хотите поискать оленей?
— Не сегодня. Да я видел их прежде. И потом, лезть на эту высоту… Никогда бы не подумал, что Оливер так живо заинтересуется жизнью дикой природы.
В его голосе не слышалось и намека на критику, но Виктория почему-то кинулась защищать Оливера.
— Его все интересует — новые места, люди, новые впечатления.
— Знаю-знаю. Вчера вечером, когда вы ушли спать, Родди наконец-то рассказал мне, что он тоже писатель. Забавно, ведь когда мы знакомились, я подумал — где-то я слышал это имя, но не мог вспомнить где. А после слов Родди до меня дошло, и я вспомнил, что прочитал пару его книг и видел телеспектакль по его пьесе. Он очень умен.
Сердце Виктории растаяло.
— Да, это правда. Сейчас в Бристоле как раз ставят его новую пьесу под названием «Гнутый пенс». Премьера прошла в понедельник. Продюсер говорит, она станет событием сезона. Как только они найдут театр, он, возможно, повезет ее в Уэст-Энд.
— Отлично.
Она продолжала расхваливать Оливера, как будто ее похвалы могли стереть воспоминание о выражении, мимолетно промелькнувшем на лице Джона Данбита, когда Томас упал в лодке.
— Ему не всегда так везло. В том смысле, что в этой сфере всегда чрезвычайно трудно выбиться в люди. Но он не хотел ничем другим заниматься и, по-моему, никогда не терял надежды и веры в себя. Родители практически отказались от него, потому что Оливер не захотел стать военным, или адвокатом, или кем-нибудь еще в этом роде. Вот почему он начинал практически на пустом месте.
— И как давно это было?
— Кажется, сразу после окончания школы.
— А вы давно его знаете?
Виктория наклонилась и набрала горсть камушков. Те, что у самой кромки воды, были мокрые, блестящие и холодные.
— Около трех лет.
— В тот момент он уже преуспевал?
— Нет. Ему приходилось браться за самую грязную, неблагодарную работу, чтобы заработать себе на еду и на жилье. Он таскал кирпичи, ремонтировал дороги, работал мойщиком посуды в дешевом ресторане. А потом им заинтересовался издатель, и его пьесу поставили на телевидении. С тех пор его дела резко пошли в гору, и он ни разу не оглянулся назад. Они с Родди познакомились на телевидении. Родди, наверное, вам рассказывал. Вот так мы и оказались в Бенхойле. Я прочла «Орлиные годы», когда училась в школе, и с тех пор время от времени перечитываю эту книгу. Когда Оливер сообщил мне, что знаком с Родди и мы едем к нему погостить, я просто не могла в это поверить.
