– От вашего папы, наверное? – ахнул изумленный проводник.
– Мы правда нечаянно... – глотая слезы, повторял вслед за братом Хек. – Она как-то сама в печку залетела, честное слово...
– Ладно, не плачьте, – сказал проводник, посмотрев на убитых горем и совершенно раскаявшихся мальчиков. – Тайна действительно страшная и теперь я верю, что вы сможете бросить курить, и не буду поэтому вам ставить на руки вечные метки каленым железом. Вытирайте ваши слезы и возвращайтесь к маме, потому что очень скоро мы тронемся, приедем в столицу, и вы начнете выполнять свою клятву. А пока идите готовьтесь.
– Спасибо. Спасибо, – сказали Щук и Хек, вытерли носы и глаза, а после того как вытерли, быстро-быстро побежали в свое купе, подпрыгивая и напевая на ходу «турум-бей» и «турум-бай». Потому что, конечно, ловко отделались.
А проводник посмотрел им вслед. Почесал флажками голову под фуражкой, поднял с пола самокрутку и положил ее себе в карман форменного кителя. Ведь Щук, хоть иногда и оступается, но все равно любую трубочку из бумаги делает лучше всех на свете, даже папиросную.
А поезд постоял еще полтора часика и наконец поехал. Только теперь уже быстро и нигде не останавливаясь. Очень скоро он прибыл в Москву, на четвертую платформу Казанского вокзала. И все пассажиры вышли, и вместе с ними Щук, Хек и их веселая мама.
Но только вот, что удивительно, папа не приехал встречать маму и ее ребятишек. Платформа совсем опустела, и мама уже начала даже торговаться с носильщиком, сколько он возьмет, чтобы довезти два больших чемодана до стоянки такси, как вдруг на совсем пустой платформе появились два молодых человека в одинаковых длинных пальто и картузах. Они быстро приближались, и носильщик, завидев их, почему-то немедленно бросил торговаться с мамой и покатил свою тележку куда-то в другую сторону, в самый дальний конец платформы, к самому последнему вагону, у которого виднелся один только дворник с метлой и никого больше не было.
Тем временем два молодых человека подошли, и тот из них, что был немного постарше и повыше, очень вежливо осведомился у мамы Щука и Хека:
– Простите, вы не жена старшего следователя Серегина?
– Да, – сказал мама, – я жена старшего следователя Серегина, а это его дети.
– Очень хорошо, – еще вежливее сказал высокий, – очень хорошо.
– Гусев, – скомандовал он своему младшему товарищу, – возьми чемоданы.
А потом, повернувшись уже к маме добавил:
– А вас прошу следовать за мной.
