, Падении нолдоров – плаче, что перед смертью своей сложил Маглор.
И все же большинство нолдоров уцелело, и, когда буря кончилась, они двинулись прежним путем, кто по морю, кто по земле; но путь был долог, и чем дальше, тем трудней становился он. Долго шли они в непроглядной ночи, покуда не пришли, наконец, к северным пределам Благословенного Края – холодным гористым пустошам Арамана. Там они увидели вдруг стоящую на высокой скале темную фигуру; она смотрела на берег. Говорят, что то был не просто посланец Манвэ, а сам Мандос. И услыхали нолдоры громкий голос, мрачный и устрашающий, что велел им остановиться и слушать. Тогда все застыли, – и над воинствами нолдоров из конца в конец разнеслись медленные, тяжкие слова пророческого проклятия, названного позднее Пророчеством Севера и Жребием нолдоров. Многое было предсказано в темной речи – многое, чего нолдоры не понимали, пока беды не настигли их; но все услышали проклятье, наложенное на тех, кто не остановится и не отправится за прощением к валарам.
"Слезы бессчетные прольете вы; и валары оградят от вас Валинор, и исторгнут вас, дабы даже эхо ваших рыданий не перешло гор. Гнев валаров лежит на доме Феанора, и он ляжет на всякого, кто последует за ним, и настигнет их, на западе ли, на востоке ли. Клятва станет вести их – и предавать, и извратит самое сокровище, добыть которое они поклялись. Все начатое ими в добре завершится лихом; и произойдет то от предательства брата братом и от боязни предательства. Изгоями станут они навек.
Несправедливо пролили вы кровь своих братьев и запятнали землю Амана. За кровь вы заплатите кровью и будете жить вне Амана под завесой Смерти. Ибо, хотя промыслом Эру вам не суждено умирать в Эа, и никакой болезни не одолеть вас, вы можете быть сражены и сражены будете – оружием, муками и скорбью; и ваши бесприютные души придут тогда в Мандос. Долго вам жить там, и тосковать по телам, и не найти сочувствия, хотя бы все, кого вы погубили, просили за вас. Те же, кто останется в Средиземье и не придет к Мандосу, устанут от мира, как от тяжкого бремени, истомятся и станут тенями печали для юного народа, что придет позже.
Таково Слово валаров".
Тогда многие устрашились; но Феанор укрепил свой дух и молвил:
– Мы поклялись, и не шутя. Клятву эту мы сдержим. Нас пугали многими лихами, и предательством – в первую голову; об одном лишь сказано не было; что нас погубит испуг, трусость или боязнь трусости. Потому говорю я, что мы пойдем вперед, и предрекаю: дела, свершенные нами, будут воспеты в песнях – и не забыты до последних дней Арды.
