Для начала замечу, что Эстер вовсе не значит "звезда". Хармс здесь насилует семантику имени. Ход его рассуждений можно восстановить с большой долей вероятности. Одним из возможных вариантов имени Эстер было имя Стелла. Именно так называл, например, Свифт свою корреспондентку Эстер Джонсон. Существует классический текст, в котором проводится систематическая ассоциация Стеллы со звездой. Это "Астрофил и Стелла" (или в дословном переводе "Влюбленный в звезду и звезда") Филиппа Сидни. "Астрофил и Стелла" -- это цикл петраркистских сонетов, предполагающих двойной код чтения. С одной стороны, стихи могли читаться как цикл любовной лирики, посвященный, по общему мнению, Пенелопе Деверекс. С другой стороны, цикл имел мистический характер и отражал увлечение Сидни астрологией и оккультной философией2.
__________
2 См.: French Peter J. John Dee. The World of an Elizabethan Magus. London: Routledge and Kegan Paul, 1972. P. 126-159.
44 Глава 2
Сидни ассоциирует глаза Стеллы со звездами -- сравнение, конечно, уже и в XVI веке лишенное оригинальности:
Есть две звезды -- глаза прелестной Стеллы,
Что скажут мне судьбы моей пределы3.
(перевод Э. Шустера)
Девяносто девятый сонет цикла описывает ситуацию, близкую к той, которая занимает Хармса в его письме, -- одинокий поэт во тьме, обуреваемый неясными, невыразимыми образами:
Когда глухая ночь дает всем знак,
Что наступило наконец мгновенье
Лишенные мишени стрелы зренья
Укрыть в колчаны сна, насытив зрак, -
Лежит мой ум, раскрыв глаза, и так
Он видит формы тьмы и наслажденья;
В гармонии в часы ночного бденья
И траур ночи, и душевный мрак4.
(перевод Л. Темина)
Символический смысл ряда стихов Сидни становится понятным из сопоставления с любовным циклом Джордано Бруно "Eroici furori", посвященным Сидни и явно вступающим в диалог с "Астрофилом и Стеллой"5. Бруно разъясняет, что эротическая сторона его стихов должна пониматься в духе неоплатонического Эроса. В цикле имеется эмблема двух звезд как двух глаз с подписью: "Mors et vita". Свет звезд-глаз в интерпретации Бруно -- это обнаруживающий себя мистический божественный свет. Бруно поясняет: "Таким образом, свет прикрывается веками, и облачное небо человеческого разума не проясняется проникновением в метафоры и загадки"6.
Эдмунд Спенсер, друг Сидни, посвятивший ему ряд произведений, создал неоплатонические гимны "Небесной любви" и "Небесной красоте", в которых звезды прямо уподобляются божественному свету7.
