Бог одержимых | страница 4



— Ладно, ладно, мужики, — громко сказал он, перекрикивая общий гомон. — Если это для вас так важно, все! Ваша взяла. Пойду переставлю…

— Это не нам, — ласково поправил его Грыць. — Это для тебя важно. Нам-то, вообще, плевать…

Но Григорию не то, что спорить, — находиться здесь было противно. Он оставил на столике двадцатку и двинулся к выходу.

— Бегом! — напомнил ему Грыць.

— Да пошел ты… — рассеянно бросил ему через плечо Григорий.

Для него и корчма с ядовитой пищей, и ее непонятные завсегдатаи уже были далеко. Через полчаса он будет вспоминать это место, как кошмарный сон.

— Дурак, — внятно сказал кто-то в наступившей тишине. — О тебе же печемся…

— Ага, — уже возле дверей ответил Григорий. — А я-то думаю, почему это у меня чашка с чаем, будто труба суперфосфатного завода дымит?..

Толстая дубовая дверь, великолепно сработанная под старину: вместо ручки — широкая кожаная петля, отгородила его от жующей компании, отрезав от шума и людей. Здесь, снаружи, ждала тишина и вечерняя прохлада конца сентября. Небо, устав от лета, пряталось за сплошной пеленой низких облаков. Но западный горизонт был чист, и в этой узкой полоске радостной голубизны вот-вот должен был показаться диск солнца, чтобы через две минуты окончательно уйти по своим важным делам до завтрашнего утра.

Сзади стукнула дверь. Григорий обернулся: в сумерки выполз Грыць, за ним еще кто-то… Смешливые, развязные, чувствующие себя хозяевами жизни и округи.

— А-а, турист! — насмешливо ухмыльнулся один.

— Даже не пригубил, — поддержал его другой. — Химию нашу…

— Бегом к машине, — хмуро бросил Грыць.

В это мгновение показалось солнце. Света хватило всем. Мгновенно обласкав и умыв теплом безликую местность, превратив унылый осенний пейзаж в цветную открытку с райских островов, солнце, будто прощаясь, послало этот воздушный поцелуй всем и каждому.

Нет. Не всем.

— Шевелись, турист, — голос Грыця был полон яду. — Или без машины остаться хочешь?

— Без машины? — спокойно переспросил Григорий. Он все еще щурился на заходящее солнце. Смотрел, изо всех сил впитывая его тепло, и не мог насмотреться. Будто в последний раз видел. — Нет, конечно. Без машины я остаться не хочу…

И все… погасло. Ушло солнце. И сразу померк, обесцветился мир. Стал серым и плоским, как древняя фотография времен второй отечественной войны.

Вдруг кто-то охнул.

— Смотри, парень, — с чувством сказал Грыць. — Смотри и не говори, что тебя не предупреждали.

Григорий с сожалением отвлекся от далекого горизонта, за которым только что спряталось дневное светило, и мгновенно забыл о нем. Его микроавтобус, покачиваясь, оседал, проваливался в землю. Сперва в грунт ушла резина, потом под землей оказались диски…