Аринкино утро | страница 68

Мамка в полном одиночестве сидела за прялкой, увидев Аринку, обрадовалась:

— Ну наконец-то, хоть один человек объявился, все разбежались кто куда. Рассказывай, где была, что видела.

Поговорили о том, о сём, Аринка спросила, где Варя с Лидой.

— Ушли к тётке Авдотье узор кружевной снимать, уж больно красивый.

Елизавета Петровна, когда была в хорошем расположении духа, рассказывала Аринке сказки, да так рассказывала, что у Аринки дух захватывало. Певуче, неторопливо начинала она, и сама уже отдавалась этой сказке и уходила в волшебный мир. В такие минуты Аринка забывала всё на свете, она не слушала — она смотрела сказку. У неё перед глазами проходили картины одна ярче другой, и уже не Иванушка на Коньке-Горбунке, а она, Аринка, мчалась на нём. Она жила в этом жутком, прекрасном сказочном мире, потому что Елизавета Петровна так говорила сказку, что не увидеть её было невозможно.

Потом Аринка лезла на печку. Свернувшись калачиком на тёплых кирпичах, она досматривала сказку.

А в трубе завывал ветер, он хотел ворваться в печь, но чугунная вьюшка не пускала его, она намертво закрывала собой вход в печку и твёрдо отстукивала:

— Нет, нет... нет, нет... нет, нет, нет.

А ветер лохматым бесёнком вертелся в трубе и свистел, и завывал:

— Пус-ти-ти-тих... Пус-ти-ти.

— Нет, нет... нет, нет...

Через некоторое время звякнула щеколда, послышались тяжёлые шаги в сенях. Это пришёл Симон.

Начитавшись газет в избе-читальне, он, как правило, все новости нёс домой. Рассказывал, где что творится, где что случилось.

Часто говорил о комсомольцах: одобрял их дела, восхищался их подвигами. В Аринкином представлении это были необыкновенные люди. С горячим сердцем, отважные духом, с бескорыстной душой.

Но в их деревне комсомольцев ещё не было, да, собственно, Аринка и не представляла, кто бы мог в их деревне быть комсомольцем. Разве что лишь Вася Рыжик, весёлый и умный, самый справедливый из местных парней.

Но вот как-то из города приехал человек с портфелем, в зелёной гимнастёрке и в кожаных сапогах, а на улице было двадцать градусов мороза. Долго он о чём-то говорил с избачом, а когда настали сумерки, сам избач ходил по домам и сзывал всех парней и девушек. На вопрос «зачем?» отвечал многозначительно: «Дело есть, поговорить надо, приходите, тогда и узнаете». Распираемые любопытством, они не заставили себя долго ждать и мигом прискакали в избу-читальню. Мужикам на тот случай пришлось уйти восвояси, а ребятню и близко не подпустили, безжалостно выставили за дверь. Аринка мучилась в догадках: о чём они там будут говорить? Зачем красная скатерть? Что они затевают? Тысяча вопросов и предположений лезли в её беспокойную голову. Так ничего не увидев и толком ничего не узнав, несолоно хлебавши она вернулась домой.