— Что ты, молодец, не весел? Что ты голову повесил? Аль кручина завелась? — весело продекламировал он, и его широкая и твёрдая ладонь ласково легла на поникшую голову Аринки. — Не кручинься, не тужи, выше голову держи! — не унимался он.
Аринка сердито боднула его. Не до шуток, когда на душе кошки скребутся. А отец словно сыпал соль на свежую рану.
— Это что ж твои дружки-приятели назад попятили? Давеча твою питерскую фифу повстречал. В обнимку с Аниськой по деревне ходит. А тебе, выходит, отставка? Чем же ты ей не угодила?
Ох, лучше бы не говорил он этих слов. У Аринки опять ком подступил к горлу, того и гляди слёзы брызнут. Ещё ниже наклонив голову, она изо всех сил крепилась.
Елизавета Петровна, разливая молоко по чашкам, сурово добавила:
— К нашему берегу не приплывёт хорошее дерево. Какая это подруга, только от дела отвлекает, вместо того чтоб помочь. Ей что, она гулевая, ей хоть пень колотить, да день проводить. А у тебя, дочка, делов полон рот! Разве есть тут время с ней валандаться? Гусь свинье не товарищ!
— Ха, а я знаю, чего она от Аринки поворот дала, а к Аниське притулилась, — встрял в разговор Ивашка. — У нас все ягоды обожрала, а теперь перекинулась на яблоки. Как гусеница — не отвалится, пока всё не съест. А потом к Машке Мышке на вишню полезет. Я знаю!
Аринка шумно дышала, враждебно посмотрела на Ивашку, но ничего не сказала, только ещё ниже опустила голову. И что они набросились на неё? Вот люди!
— Я и говорю, что друзей надобно подбирать полезных, чтоб и тебе какая-то была выгода от них. Коль даёшь, то надо и брать!
У матери был один корыстный закон жизни: «Не давай, если тебе не дадут». И об этом она всё время говорила детям: «Прежде чем вступить в дружбу, прикинь: а нужен ли тебе этот человек? Что он может тебе сделать хорошего? Если ничего, то нечего с ним цацкаться. А больше всего надо бояться плохих людей: с жучком поводишься — в навозе поковыряешься, а с пчёлкой подружишься — медку поешь...
Симон не стерпел и вставил своё слово:
— У тебя, мать, только одно на уме: польза, польза, а где же сердце? А если человек к человеку сердцем тянется? Если ему, этому человеку, хорошо с ним и ничего-то ему от него не надо? Ничего не надо! — с необыкновенной горячностью воскликнул Симон.
— Врёшь! Так не бывает! — сверкнув глазами, парировала Елизавета Петровна. — Человек и тянется к другому, что ему что-то от него надо! Не верю я, чтобы один человек в другом не видел выгоды!
