Много существует преданий и о вражде двух первых братьев-близнецов, о соперничестве за улучшение мира и о победе доброго брата над злым; в иных же мифах братья действуют сообща, добывая людям священные талисманы, избавляя землю от злых чудовищ. И, наконец, есть множество коротких сказок и легенд, отвечающих на вопросы «как» и «отчего»: как девушка стала женой грома, отчего ветер дует порывами, и почти бытовые истории — о добром охотнике, о человеке-карибу, о сироте, ставшем шаманом, и т. д.
Необычны исторические предания ирокезов о легендарных вождях Деганавиде и Хайонвате (или Гайавате), объединивших родственные племена в мощный союз — Великую Лигу. Говорят, что это случилось «за три поколения до прихода белых в Америку»… А в 1744 году, задолго до американской конституции, вождь Канассатего даже советовал американским колонистам последовать примеру ирокезов: «Следуя тем же путем, что и наши предки, вы достигнете такой же мощи и власти. А потому, что бы ни случилось с вами, никогда не поднимайтесь друг на друга».
Разнообразен песенный фольклор аборигенов Америки. Священные песни знахарей оджибвеев в две-три строки схватывали зрительный образ мира и волшебство человеческой мечты:
Облако нависает
и слов моих тайну
ласково повторяет.
А песнопения индейцев навахо длились несколько ночей подряд. В них шла речь о благополучии народа, о целебной силе прекрасного; о том, что каждый должен следовать в своей жизни Тропой Красоты:
Днями былого буду идти,
Чувством ожившим буду идти.
Счастливо я пройду.
Счастливо в тучах обильных пройду,
Счастливо в ливнях обильных пройду,
Счастливо полем обильным пройду,
Счастливо Тропой Красоты я пройду!
Американские эскимосы верили, что песни рождаются и живут, как люди; и они не возникают случайно. «Песни — это мысли, — сказал как-то эскимосский шаман Орпингалик, — они создаются на одном дыхании, когда людей захватывают великие силы природы. Обычная речь тогда уже не подходит… Люди похожи на льдины, плывущие здесь и там по течению. Мысли их приводятся в движение общим потоком, когда они чувствуют радость, страх, горе. И мысли сами становятся потоком, который захватывает дыхание, заставляя учащенно биться сердце. И тогда, осознав всю свою малость, мы боимся пользоваться словами. Но тут вдруг случается, что нужные нам слова приходят сами. Когда это происходит, рождается новая песня». Суровые воинские песни, полные гордыни и презрения к смерти, насмешливые эскимосские «песни под барабан» (как «Савдалат и Палангит»), песни-талисманы, которые можно было купить за большую цену, песни-молитвы и песни-состязания, колыбельные, гимновые — все это многообразие могло бы заполнить страницы многих антологий…
